Река Снов 4

Первоначально я не очень понимал, зачем берут меня на эти визиты. Ведь написать это все мог бы и учитель сам, на это ведь нужно всего несколько лишних минут. Другое дело-Андрей, который может реально помочь работать Силой. Потом додумался, что это больше для обучения меня же. Да, я сейчас не могу лечить больного Силой, и даже диагностировать не могу. Но пока я научусь тому, как нужно разговаривать с больным, как держать себя при этом, много ли нужно говорить больному про его болезнь.

Лео мою догадку подтверил и добавил, что для создания нужного воздействия на больного нужно все. Не только Сила или лекарства.

— Больной, глядя на пришедшего целителя, должен ощущать, что пришел тот, на которого вся надежда и который сделает все, что нужно. В этом случае на целителя должно работать все. Как выглядит врач или маг, насколько он солиден, насколько он уважительно говорит с больным, даже то, как он одет. Вот представь себе, сказал Лео, что на зов больного прибежит молодой врач или маг, небрежно одетый, зайдет в дом, не разувшись, наскоро кинет взгляд на больного, что-то буркнет под нос, выпишет лекарство, не потрудившись пояснить, как подробно его принимать, и убежит. Больной сразу ощутит, что его явно не долечили, и выздоровеет он только, если лекарство или магическая процедура оказались ужасно эффективными.

Другой пример- вот твой учитель пришел к пациенту. С ним два ученика, один ему помогает, другой пишет рекомендации. Все трое выглядят солидно, насколько это возможно. Учитель твой живет в городе лет сорок, поэтому его хорошо знают, что прибавляет ему авторитета. Больного внимательно расспросили, уточнили нужное. Два целителя посоветовались, что-то с ним сделали. Далее с ним солидно же прощаются, подают написанный подробно и красиво список рекомендаций, что пить, а что не пить. Такого даже лечить не надо, половина болезней пройдет сама от ощущения, что к больному отнеслись по высшему разряду. Поэтому, когда придет твоя очередь лечить самостоятельно, ты будешь еще молодым, зачастую годясь пациетам в дети и внуки. Естественно, ты не сможешь сразу выглядеть так солидно, как твой учитель, лечивший еще их отцов и уже немолодой. Ты будешь выглядеть, скажем, шестнадцатилетним или семнадцатилетним юнцом. Но ты можешь выглядеть, как умный и знающий юнец, который уважительно относится к пациентам, доступно рассказывает, что с ними случилось, никогда не спешит убежать от них и не забывает помыть руки до осмотра и после. Тогда о тебе скажут, что ты хоть еще молод, но вполне знающий и достойный уважения специалист своего дела. И, кстати, рекомендуют тебя своим знакомым. Именно с этого начинается слава целителя. И его достаток тоже.

Что сказать — буду учиться. Всему. И магическому, и вот этим важным мелочам. Мне учиться еще не надоело.

Дни шли за днями. Визиты к больным чередовались с работою на кафедре. Успокоенные было начальники придумали очередное развлечение для себя и работу для нас: потребовалось подготовить отчет о работе за последние пять лет, снабдив его графиками и диаграммами. Впрочем, остальные кафедры тоже старались и рыли носом землю. Как на грех, большая часть сотрудников кафедры была в отпуске. Поэтому работали все, кто могли и как могли. Учитель, Андрей и аспирантка Светлана сочиняли текст, я его переписывал, а вторая аспирантка Лиля чертила графики. Я предложил учителю сделать такой фокус: начало писать крайне четко и разборчиво, а в дальнейшем попробовать писать вроде того, как писал отец в своем рассказе о походе в Хараз, то есть красиво и витиевато, но малоразборчиво. Как выяснилось, я это могу тоже. Учитель долго смеялся, потом сказал, чтоб я попробовал. Дескать, все равно подробно весь отчет никто читать не будет, но посмотрят и оценят красоту текста и графиков обязательно.

А что именно написано красивым, но малоразборчивым почерком- вряд ли.

И я старался: чем дальше по тексту доклада, тем более почерк выглядел как орнамент. Конечно, если бы текст печатали на машинке, то всего этого бы не было, но секретарша тоже ушла в отпуск, а из оставшихся никто машинкой пользоваться не мог.

Но мы за неделю с задачею справились. Теперь следовало подождать, как отреагируют наверху на сделанное. Я в разговоре с учителем сказал, что мне бы не хотелось, чтобы у него были какие-то неприятности, на что он ответил, что ничего страшного не будет. Он за свою жизнь пережил не одну такую вот вспышку активности начальства. Что же касается кафедральных бумаг, то мы выглядим не хуже прочих кафедр. Часть из них с подачей бумаг точно запоздает, а часть сдаст вовремя, но не столь красивые тексты и графики. А что делать, июль на дворе. Все, кто может- в отпусках. Поэтому кто остался, тот и сочиняет, как получится. Ничего, в августе начинаются вступительные экзамены, часть преподавателей выйдет, потому найдется, кому исправить, если что.

Но пока было тихо. Начальство изучало то, что получило и пока претензий не предъявляло.