Рейз

— Просто тяжелый день. Вот и все.

Серж сочувственно смотрел на меня в зеркало заднего вида.

— Сегодня день рождения Луки Толстого, — сказал он, и я на мгновение потеряла способность дышать.

Взгляд опустился на дрожащие пальцы, я кивнула. Мне всегда было больно думать о Луке. Двадцать шесть лет назад три босса Братвы женились, у каждого родился сын. Первым родился Лука, спустя несколько месяцев Алик. Мой брат Родион и я родились еще через год, мы были близнецами. И, наконец, год спустя родилась Талия, сестра Луки.

Мы росли вместе, наследники российской преступной организации Нью-Йорка. Играли, ходили в школу, у нас были общие тайны. Именно в эти годы я поняла, что стала одержима Лукой Толстым. Он, мой брат Родион и Алик были вместе, три наследника мужского пола Братвы. Родиону суждено было стать главным, Алику — вторым после него, Луке — третьим и последним наследником. Лука и я разделили нечто особенное, еще детьми, мы были лучшими друзьями. Спустя годы я осознала, что влюбилась в него. Пусть я была только ребенком, но все же по-настоящему любила его. В сердце жила любовь.

Мама всегда говорила, звезды выстроились в ряд, когда мы родились, Бог сделал нас частями одного целого. В первый раз, когда мы увидели друг друга, Лука взял меня на руки и поклялся перед моей мамой всегда защищать меня. Она рассказывала, что застала его у моей кроватки, когда мне было всего несколько часов. Потом, когда она спросила, что он делает, в ответ он попросил меня. Моя мама пошутила и сказала ему, что это будет мой выбор, через несколько месяцев, едва я подросла, то подползала только к одному человеку... Луке Толстому.

Я согласилась быть его. Ведь Бог создал нас половинками одного сердца.

У Луки была добрая улыбка и самые красивые темно-карие глаза. Но на радужке левого глаза были крапинки синего цвета, из-за чего наши мамы думали, что мы обречены быть вместе. Моя мама считала, Бог поместил кусочек моего глаза в его так, чтобы мы всегда знали, что разделяем одну душу. Лука был моим защитником. Я обожала, что он всегда держал меня рядом, заставляя чувствовать себя в безопасности, особенно от Алика.

Алик ревновал, зная, что мое сердце принадлежит Луке.

Когда трое мальчиков подросли, вся наша жизнь канула в лету. В одну роковую ночь я потеряла Родиона и своего Луку, а Алик стал единственным наследником. После этого он заявил свои права на меня.

Сейчас, в двадцать пять, я до сих пор скучаю по Луке, как если бы он умер только вчера. Боль была так же свежа, как и в тот день, когда мне сказали, что он ушел навсегда. Часть меня не верила, что он сделал все те вещи, в которых его обвиняли. Я не могла думать, что он нес ответственность за смерть моего брата.

— Держите голову выше, мисс, и день пройдет быстро, как и любой другой, — с умным видом сказал Серж.

Положив голову на спинку, я закрыла глаза.

Я стольких потеряла... вокруг меня столько смерти.

Десять минут спустя, после тихого путешествия, я вошла в зал и направилась в свой кабинет, моя черная юбка делового костюма казалась не к месту. Я шла через оживленную комнату, где проходила тренировка полуголых мужчин. Они били груши, поднимали тяжести. Я искала комнату. Одна пара голубых глаз посмотрела на меня, и медленная улыбка показалась на знакомых губах.

Ив, тренер Алика, был напористым, он заставлял напрягаться каждый мускул рельефного тела. Алик бросил гантели в пятьдесят футов на пол, стук эхом отозвался по залу, и бойцы стали расходиться. Глаза Алика вспыхнули, он гордо последовал за мной в офис. Я успела только кинуть личные дела бойцов на стол, а он уже ворвался в офис, хлопнув дверью и закрыв жалюзи.

— Мышка, — зарычал Алик, поедая меня взглядом. Его покрасневшая от тренировок кожа блестела от пота, напряженный член вырисовался сквозь шорты.

— Черт, я скучал по тебе прошлой ночью, Мышка. Мне не нравится спать в одиночестве.

Мой желудок с опаской сжался. Я всегда боялась Алика, когда он был в таком настроении. Он и без этого был собственником, но ежедневные коктейли для бойцов Подземелья, креатин и таблетки, повышали тестостерон Алика, а это сказывалось на мне... он хотел трахать меня так жестко и грубо, насколько это возможно.

Алик двинулся вперед, чем еще больше напугал меня. Его рука потянулась и в секунду были разорваны кнопки моего блейзера, затем он стянул юбку. Моя задница еле умещалась на краю стола.

— Почему ты выглядишь такой грустной, Мышка? — холодно спросил Алик, и мои руки начали дрожать.

Каждый год. Каждый год в этот день я терпела один из его «жестких трахов». Он знал, что если мне было грустно, то это был день рождения Луки. И каждый раз его ревность поднималась до небес.

— Алик, малыш, пожалуйста, мне не грустно, — попыталась я его успокоить, но почувствовала, как его член затвердел и стал тереться о мое лоно.

Пальцы Алика залезли в мои трусики и начал тереть клитор, в то время как его другая рука сорвала лифчик, и его рот сразу сосать мою грудь, вызвав у меня шипение.