Рейвенор. Омнибус (ЛП)

— Проклятие! — произнес он, снова поворачиваясь к фактору и засовывая руку в карман плаща. — Не хотелось мне этого, Стайн, но вы загнали меня в угол.

Стайн испуганно распахнул глаза и отступил назад, ударившись бедром о стол. Рука человека уже выскочила обратно из кармана. Стайн ожидал увидеть в ней оружие, пистолет.

Но рыжеволосый поднимал нечто куда более поганое.

Инсигнию инквизитора.

Кыс и Бэллак прошли по прогулочной палубе Святого Иакова, следуя за Лациком, уже переодевшимся соответственно случаю в темный костюм и коричневый кожаный плащ. Одеяние было довольно представительным, хоть и немного поношенным. Он даже напомадил волосы. Бэллак и Кыс облачились в чуть более хорошую одежду, якобы не желая выказывать свое богатство. Дознаватель держал в руке небольшой серый кейс.

Лацик остановился в паре сотен метров от главного входа и притянул своих спутников к перилам. В обе стороны плыл непрерывный поток преуспевающей, величественной публики.

— Теперь, — произнес Лацик, — следуйте только за мной и делайте все, что я скажу. Одно неправильное движение, и можете забыть про все. Зал не станет с вами играть.

— Мы понимаем, — ответила Кыс.

— Очень на это надеюсь, мамзель Каин, — сказал Лацик. Он кивнул на чемоданчик Бэллака.

— Наличные? — спросил он.

— Нотариально засвидетельствованные чеки, — ответил Бэллак. — Думаю, это должно вас устроить.

— Проклятие, уж лучше бы так и было.

Кыс улыбнулась раздавшемуся в ее голове голосу Рейвенора. Он прав. С тех пор как они стали отступниками, денежные каналы Рейвенора иссякли. Стоило им обратиться к своим денежным счетам или кредитам, и ордосы тут же их засекли бы. Они жили за счет стремительно иссякающих личных средств Рейвенора, «мелочевки», которую он постоянно держал при себе в качестве оперативного бюджета. Триста двадцать тысяч, лежавшие в кейсе у Бэллака, заметно уменьшили эти запасы.

— Чеки? Замечательно, — произнес Лацик.

— Вы ничего не можете прочесть? — послала Кыс.

— Поскольку он носит блокатор — нет. Думаю, стандартная процедура для человека в его положении, хотя меня это и настораживает. Такое ощущение, будто он ожидал псайкера. Но придется плыть по течению.

— Здорово. Верно. Конечно.

— Прежде чем ты, задашь следующий вопрос, скажу, что я и от зала ничего не получаю. Я пытался заглянуть вперед. Все это место пси-непроницаемо. Думаю, защитное поле. Хотя я и не удивлен. Для престижных ювелирных Домов затупление псионики должно входить в стандартные правила безопасности.

— Значит, как только мы окажемся внутри, вас с нами уже не будет?

— Нет, Пэйшенс, не будет. Что прискорбно. Впрочем, не забывай, вас хранит Император.

— Значит, вы готовы и вам все ясно? — произнес Лацик.

— Предельно ясно, — сказал Бэллак.

— Тогда пойдем, — ответил Лацик.

— Теперь вы все понимаете? — спросил рыжеволосый. Стайн сглотнул и грузно осел на диван.

— Инквизиция?..

— Имеет честь регулярно посещать Дом уже многие десятилетия, Стайн, во что бы там ни верили торговые залы Беринта. Просто мы не стремимся обнародовать сей факт. Дом иногда бывает очень полезен для нас. Так что забудьте о своих попытках не допускать туда ордосы. Мы уже много лет как там. А теперь сконцентрируйтесь на предстоящем деле. — Человек подошел ближе. — Стайн?

Фактор вздрогнул и посмотрел на него, все еще не в силах отойти от пережитого шока.

— Да, — забормотал он. — Да.

— Те люди, с которыми вам предстоит иметь дело, — полевые агенты инквизитора-отступника. Понимаете? Отступник. Преступник. На его совести массовые убийства. Он очень опасен. Они очень опасны. Их деятельность привела к гибели многих тысяч граждан.

— Т-тысячи? — эхом отозвался Стайн.

— Катастрофа, разразившаяся на Юстисе Майорис восемь месяцев назад, — их рук дело.

Стайн задрожал. Его зал, Беринт, Кито, весь субсектор Геликан до сих пор не оправились от великого ущерба, причиненного столичному миру соседнего субсектора. Экономику скручивали спазмы.

— Мы уже почти настигли их, — тихим голосом произнес рыжеволосый, — но надо приблизиться еще немного. Нам необходимо заманить их в удобное для нас место, чтобы уничтожить. Они слишком опасны, чтобы мы позволили им жить. Вы понимаете?

— Понимаю.