Рейтинг-ноль

Были и четвёртые, частично «неприкасаемые» вроде Дорса, которых некоторые мастера или упорно не замечали при оптовой раздаче минусов, или частенько баловали откровенно-незаслуженными плюсами. Не сказать, что делалось это совсем уж бессовестно на постоянной основе, но всё равно привилегированные особы куда легче удерживались на плаву.

Баловали их за явную принадлежность к серьёзным кланам. Несмотря на то, что раскрывать инкогнито, как бы, не разрешалось, некоторые поспешили похвастаться знатностью происхождения в первый же день. Причём наказывали за это в единичных случаях, и не сказать, чтобы серьёзно. Других вычислили по семейному сходству, по оговоркам, некоторым деталям, или просто находились знакомцы, где-то когда-то их видевшие и неспособные удержать языки за зубами. Причём стоило опознать одного из нас, как слухи об этом тут же разлетались по всем корпусам. В итоге уже спустя десять дней около половины учеников потеряли «ширмы».

Я же, по понятным причинам, так и скрывался под маской Чака Норриса. Попытки прощупать, что под ней, против меня не срабатывали. Я крепко держался за свою анонимность обеими руками и следил за словами. Знать меня в лицо никто не знал, по поведению и вещам принадлежность определить невозможно, вот и получилось, что никто не смог накопать на меня ничего конкретного.

Паксус — один из ключевых сплетников школы, беззастенчиво использовал положение соседа, чтобы разговорить всех нас на всю катушку. А уж в меня вцепился, будто оголодавший клещ. Особенно после той ночи активизировался. Очень уж его огорчил мой отказ обучить его искусству «ночного лазутчика-любовника», перед которым у недотрог-аристократок одежда сама по себе слетает, предательски цепляясь за мой карман. Но все его поползновения на моё инкогнито — зряшная потеря времени.

Однако неудачи соседа не смущали. Оставленное девочкой одеяние привело Паксуса в состояние, близкое к умопомешательству. Он совершенно неверно интерпретировал мою ночную отлучку. Причём это тот случай, когда рассказывать правду — пустая затея.

Ни поверит ни на грош.

Поэтому я лишь поначалу пытался как-то оправдаться. Быстро осознав, что это пустая потеря времени, дальше отмалчивался и всячески отшучивался, стойко держась под натиском, усилившимся в стократ. Мне это ничего не стоило, потому как тень на репутацию не наводило, и репутации незнакомки тоже вред не причиню, поскольку Паксус не знает, кому принадлежит худи.

Вот так и получилось, что сосед, не прекращая допытываться, заодно решил во что бы то ни стало раскрыть загадку моей личности. Возможно, предположил, что это как-то поможет узнать всё о моих ночных похождениях.

Теперь даже в уборную в тёмное время не выйти без того, чтобы Паксус следом не увязался. Следил бдительно, спал одним глазом, и куда только подевалась его привычка отключаться первым и подниматься последним. Явно на все сто уверен, что под покровом ночи я единолично предаюсь запретному в стенах школы разврату, и всеми силами стремился стать соучастником.

Ладно, это я отвлёкся от главной темы. В общем, утром ты в районе вершины пирамиды, а уже вечером можешь любоваться ею из глубоких низов. Всё течёт, всё меняется, кроме направления потока. Он сносит вниз и самых отстающих, и лидеров. Даже Дорс и ему подобные скатываются, просто не так быстро, как остальные. От начальной сотни баллов у главных неудачников мало что осталось, лидеры же не добирали до неё несколько десятков.

Я уже не сомневался, что вот-вот начнутся отчисления, и вдруг так совпало, что именно после моей ночной вылазки ситуация поменялась. Вначале, первую пару дней, это мало кто замечал. Даже сам полагал, что мне просто временно везёт с необычно-медленной потерей завоёванной позиции.

Но дальше потери начали компенсироваться приобретениями. В какой-то момент я надёжно затормозил на двенадцатом месте. Потеряв единичку, тут же приобретал новую, сохраняя равновесие.

А по итогам недели приподнялся на шесть баллов, причём не в одиночку, так как оставался на двенадцатом месте. И чем дальше, тем явственнее вырисовывался рост. Штрафовали меня редко и понемногу, зато награждали чуть чаще и достаточно щедро. Не только единички доставались, а и пары.

И это притом, что Злобыш после той ночи дышал ко мне неровно. Не в том смысле, что я ему нравиться начал — совсем наоборот. По любому поводу придирался, не забывая ставить минус за минусом. Возможно, тем поступком я его как-то подставил, вот и отыгрывался. Плюс обучение стало одинаково-сложным для всех, изначальные поблажки с различными испытаниями на выбор сходили на нет.