Рейтинг-ноль

На последнем слове в задних рядах кто-то не выдержал и зевнул во весь голос. Некоторые из особо бодрствующих не вполне сумели сдержать смешки, но мастер Гнорий на это никак не отреагировал. Привык, что на его лекции ходят за снотворным, однако все равно выжидает.

Я мысленно вздохнул. Мне, если честно, плевать как на царя Нрама, так и на его царство. Но баллы сами не начисляются, их надо как-то зарабатывать.

Любой ценой.

Поднявшись, чуть склонил голову:

– Мастер Гнорий, я видел старую карту. Царство Нрамов невелико, и оно всегда относилось к нашей империи враждебно. Почему Нрамов не прогоняли так долго? Этот момент я не понял.

Гнорий не просто заулыбался, он засиял. Нечасто ученики на его занятиях занимаются чем-то кроме подавления сна. На моей памяти наблюдалось всего-то два случая, и оба раза это оказались интереснейшие темы, освещающие самые драматические страницы истории Равы. Даже все усилия мастера не смогли тогда усыпить всех, потому как жестко задевали интересы многих семейств.

– Прости, ученик, как твое имя?

Да уж, историк даже список не удосужился заучить. Действительно, педагогика – не его призвание.

– Чак из семьи Норрис.

– Чак, это хороший вопрос, и признаю, я действительно не уделил ему должного внимания. К сожалению, история империи богата на события, а времени на такой важный предмет у нас отводят недопустимо мало. Итак, как ты заметил, царство Нрамов даже в период максимального расцвета не отличалось значительными размерами. То же самое можно сказать и о населении, оно никогда не было выдающимся по численности, как и армия. Некоторые имперские провинции царство превосходили и, будь война честной, могли выиграть ее без помощи от прочих регионов империи. Так называемая аристократия царства не стоит отдельного упоминания. Будь моя воля, я бы не стал относить к ее представителям это определение, потому что от благородных в них было лишь название. Даже о Нраме и его семье нельзя говорить как о благородных, потому что его сила не имела отношения к истинному благородству. Сила рода зиждилась на единственном боевом артефакте – Трезубце Нрама. Это название в корне неверное, однако, к сожалению, оно прижилось, это оружие теперь прочно с ним ассоциируется. Все военные экспедиции империи вынужденно сворачивались только из-за Трезубца. География царства Нрамов позволяла атаковать его с существенно ограниченного количества направлений, где рано или поздно армия оказывалась в условиях, благоприятствующих применению Трезубца. И лишь при императоре Трае Четвертом возникла ситуация, в которой получилось хитроумно направить на царство существенные силы. При этом ударный кулак из сильнейших воинов древних кланов сумел сразиться с Нрамом лично. Бой выдался сложным и кровопролитным, и Нрам, к сожалению, его пережил. Однако это не означало его победу. Наоборот, он потерпел поражение и в серии последующих сражений был разбит окончательно. А все дело в том, что в той схватке Трезубец повредился. Поговаривали, он повредился так сильно, что стал Двузубцем. То есть потерял один из зубьев. Без артефакта царство Нрамов оказалось заурядным противником и было легко разгромлено после отдыха и перегруппировки имперских сил. Его земли были поглощены, его так называемая аристократия уничтожена под корень или изгнана в забвение, а его простолюдины ассимилированы. Царство Нрамов сгинуло без шанса на возрождение, и его участь стала примером для тех, кто помышляет о нехорошем, завидуя процветанию империи. Теперь ты понимаешь, Чак, почему царство так долго творило темные дела?

Я кивнул:

– Да, мастер. Благодарю за прекрасные объяснения.

– И тебе спасибо за внимательность к важным деталям, Чак. Можешь садиться и не забудь добавить себе один балл. Внимательность у нас поощряется. Ученики, вы все поняли или остались вопросы?

Отлично. Чуточку постоял, сделал вид, что мне безумно интересно каждое слово занудного мастера, и вот она плюс-позиция в рейтинге. Немного, к сожалению, но жаловаться грех, ведь Гнорий не из тех, кто баллами разбрасывается.

В общем, не зря тут штаны просиживал, есть повод для радости.

Радость, не успев разгореться, потухла, когда поднялся Дорс. Лидер рейтинга в начале лекции опережал меня всего-то на два балла, а сейчас разрыв сократился до единички. Если раньше белокурый здоровяк не очень-то голос подавал на малозначительных занятиях, в последние дни его будто прорвало.

На словах он, как это лицемерно принято у некоторых бунтарствующих подростков, рейтинговую систему всячески игнорирует, а на деле у него проявились термические процессы в седалище, когда я за две недели радикально сократил немалый разрыв и начал дышать в затылок лидеру. Если раньше он задирал лишь откровенных тихонь, робеющих при виде авторитетного ученика, сейчас неоднократно пытался на меня наехать. Каждый раз получал не всегда вежливый отпор, и на этом конфликт исчерпывался. Но градус злобы у Дорса непрерывно повышается, дело идет к знатной ссоре.