Рейтинг-ноль

Ну да, чем дальше от района выходов, тем выше шанс нарваться на серьезного противника. Если взглянуть в оконный проем, можно разглядеть, как километрах в трех отсюда туманные участки расширяются до такой степени, что заполоняют почти все. Из дымки просматриваются лишь отдельные участки и верхние части высоких сооружений.

Не представляю, как там можно передвигаться, и понимаю, почему тот охотник отговаривал нас от состязания. Именно здесь, в окрестностях башни, тумана становится заметно больше. Если по другую сторону от амфитеатра лишь жалкие полоски просматриваются, тут, слева, всю улицу заволокло, а чуть дальше справа затянуло целый квартал, лишь верхушки зданий проглядывают.

Далеко внизу послышался шум. Кто-то, не заботясь о тишине, торопливо мчался по лестнице.

Дорс пожаловал.

Пора заканчивать с глупым состязанием.

Говоря о том, что амфитеатр здесь, бесспорно, доминанта, я не имел в виду, что ничего выше его нет. Речь шла лишь о габаритах сооружения. Башня по вертикали побеждала его с разгромным счетом. Отсюда, с открытой верхней площадки, можно даже центральную часть главного местного сооружения разглядеть. Там должна располагаться арена, но ее тяжело рассматривать из-за непрерывного мельтешения разноцветных всполохов. Та самая ловушка, пройти через которую невозможно.

Высота солидная. Уж не знаю, сколько здесь ступеней, но могу точно сказать, что говорить надо не о сотнях. Тысяча? Две? Может, даже три, я сосчитать не догадался.

Когда Дорс, изрядно запыхавшись, показался наконец на глаза, я уважительно склонил голову:

– Не ожидал, что ты такой быстрый. Поздравляю с почетным вторым местом.

Тяжело дыша и поглядывая нехорошо, противник прошипел:

– Засунь свои поздравления туда, откуда тебя родили! Себе засунь!

– Грубо, Дорс, слишком грубо. Впрочем, простительно для твоего происхождения.

– Мое происхождение?! Болван, разве ты еще не знаешь, что я из семьи Фрег?! Мы, Фреги, первые после императора! Первые!

Я покачал головой:

– Великий ПОРЯДОК, сколько же пафоса я услышал. Пустого пафоса от пустого места. Дорс, у равийских ничтожных кланов поголовно принято заявлять о первом месте после императора. И чем ничтожнее семейка, тем громче это кричат. У серьезных семей это считается дурным тоном.

– Ты хочешь сказать, что моя семья несерьезная?! Да?! Чак, признай уже, что ты отродье Гейбов! Ты из них, так ведь?!

Я усмехнулся:

– Дорс, так вот почему ты так ко мне липнешь. Неужто серьезно решил, будто я из Гейбов? Не разбираюсь в грызне простолюдинов, но так понимаю, у вас с ними не самые добросердечные отношения?

– Да мы их истребляем, как бешеных собак. Я не пойму, откуда эти нищие ублюдки достали деньги, чтобы спрятать тебя в школе?! Мы ведь их разорили! Хотя чему тут удивляться, если даже Кими сюда пробралась. Кри истреблены, их считай нет, но деньги для этой стервочки нашлись. Давай уже, признай себя одним из Гейбов. Назовись, не прячься за прозвищем, трус!

– Дорс, тебе действительно надо учиться, – печально заявил я. – Ну нельзя же быть таким глупым. Ты ведь Гейбов знаешь, они такие же плебейские нувориши, как и Фреги. Я тебе больше скажу, часть ваших предков общая. Я не о том, что они когда-то одни рваные штаны на всех делили, хотя случалось и такое. Я о том, что вы были едины, пока не разделились. Вначале продолжали дружить, а потом поссорились из-за темы главенства. Или, скорее, деньги не поделили. Вы ведь всегда были торгашами, а не благородными. Все, что у вас есть, это деньги и купленное за деньги. А я не такой. Когда твои предки в навозе копошились, мои уже были благородными. Давно благородными. Так что извини, но признать себя Гейбом никак не могу. И, чтобы закрыть эту тему, добавлю: Фрегов я презираю. Наверное, так же сильно презираю, как и Гейбов. Вы называете себя новой аристократией, а мы не считаем вас аристократами. Не все продается и покупается за деньги, далеко не все. Уважение не купишь, можно лишь иллюзию уважения купить. А еще твои родственники любят гонять у побережья на дорогом артефактном кораблике. При этом они часто топят рыбацкие лодки. Им нравятся такие плебейские развлечения. Я же считаю это вульгарным, неблагородным. Ты все понял, Дорс? Я не Гейб. И ты мне не нравишься. А еще я тебя победил. Кстати, помаши рукой своим шестеркам. Они, конечно, ничтожны, но у некоторых должно быть развито дальновидение, это важный навык даже для неблагородных. Пусть порадуются за тебя. Как-никак второе место в состязании. Ты делаешь успехи.

Дорс, глядя на меня глазами быка, заметившего красную тряпку, нехорошо прогудел:

– Ты слишком много болтаешь, Чак. Может, наконец скажешь, кто ты такой, раз уж так гордишься своим происхождением? Я вот думаю, что ты заливаешь. Будь ты из старой семьи, ты бы о таком не молчал. Вас, таких древних, почти не осталось, и вы все те еще снобы. Ну так что?

– Ну так ничего, Дорс. Мне глубоко безразлично, что ты думаешь о моем происхождении. Ты проиграл, а поэтому…

Оборвав речь на середине фразы, я замер, прислушиваясь.

Дорс неверно понял причину заминки и насмешливо поинтересовался: