Рейдон (ЛП)

Я отдернула свои руки как раз вовремя, чтобы не попасть под большую металлическую дверь, которая открылась, чтобы выпустить меня. Взглянув на Слоун, я не была уверена, хорошо ли это быть вне видимости камер. Думаю, что остаться в запертом тюремном блоке было бы куда лучше, чем быть вне его, да и к тому же идти куда-то с враждебным буйно помешанным подобием охранника.

Не говоря уже о том, что сейчас я была совсем сбита с толку. Я была на зоне чуть больше года (пустяк, по сравнению с пятидесятилетним сроком, который я должна здесь отбыть), и у меня был только один посетитель. Этот визит был в самом начале моего пребывания здесь, и мне было предельно ясно, что другого не будет.

Я была полностью готова провести остаток своей жизни, не видясь с близкими мне людьми. Я была настолько подготовлена к этому, что боялась каких-либо упоминаний о посещениях. Это настолько нарушало мой обычный распорядок дня, на который я себя настроила и на который я опиралась. Я задумалась над этим, и на самом деле сконцентрировалась на этом, в тишине следуя за офицером Слоун, которая приветствовала и грубо переговаривалась со всеми офицерами, мимо которых мы проходили.

В конце концов, я больше не смогла этого выносить.

— Офицер? Могу я задать вам вопрос?

— Кто знает? Попробуй. Если повезет, я даже отвечу тебе. Впрочем, я могу посчитать, что вопрос был нарушением, после чего я применю необходимую к тебе силу. Знаешь, жизнь — это риск. Если напрямую, сука, но я думаю, ты и так это знаешь. В конце концов, ты же здесь. Если ты этого еще не поняла, то вряд ли поймешь.

Я молчала, переминалась с ноги на ногу, смотря в пол. Эта была одна из тех вещей, что я ненавидела во время своего заточения. Люди постоянно, казалось, говорили загадками. Они никогда не говорили того, что имели в виду, а значит, я никогда не знала, что должна была делать или сказать. Например, как сейчас. Я понятия не имела, что она хочет от меня. Она хочет, чтобы я задала свой вопрос? Или она хочет, чтобы я держала рот на замке. Как, черт возьми, мне это понять?

— Господи, Кросс! Мне что, нужно держать тебя за руку? Если ты хочешь задать вопрос, так задай же его! Я не собираюсь быть твоей нянькой.

— Ох, — я протараторила это так быстро, как будто бы у слова был один слог, — извините.

— Просто скажи уже что-нибудь! Милостивый Господь.

— Извините. Я просто хотела узнать, почему вы ведете меня в зал для посещений?

— А почему, черт возьми, по-твоему, я это делаю, Кросс? Как ты думаешь, почему мы водим людей в зал посещений?

— Нет, я понимаю. Я имею в виду, я знаю, зачем в здании зал для посещений. Просто…

— Что? Проклятье, скажи уже, что хочешь сказать, или можешь просто заткнуться.

— Я считаю, это не ко мне. Я имею в виду, не думаю, что посетитель пришел ко мне. Никто не навещает меня с тех пор, как меня здесь закрыли. И думаю, никто не начнет этого делать.

— Нет. Это не ошибка, Кросс. Я считаю, что знаю, что делаю. Это определенно к тебе.

— Тогда можете сказать кто это?

Тогда офицер повернулась ко мне, с отвращением на лице. Смотря на нее, я задумалась, как человек с таким взвинченным характером, не скончался от сердечного приступа или инфаркта. Кажется, она восприняла это нормально, однако ее лицо приобрело гримасу, от которой мне захотелось убежать или спрятаться. Это вид человека, который был действительно опасен и который находился в шаге от причинения большого зла. Забавно, похоже, мы застряли в тюремной камере.

— Просто, где, по-твоему, мы находимся, в женском общежитии?

— Нет, мэм.

— Нет? Ты уверена в этом? Потому что то, как ты говоришь со мной, наводит меня на мысль, будто мы какие-то подружки или еще какая херня.

— Нет, мэм.

— Это хорошо. Это по-настоящему хорошо. Потому что, я скажу тебе кое-что. Я намного больше похожа на твой самый жуткий кошмар, чем на твою подружку. Можешь ли ты вбить это в свою сраную голову? Больше никаких вопросов. Уяснила? Или я не отведу тебя туда, где ты сейчас должна быть.

Часть меня знала, что ее угрозы это только слова. В тюрьме она была в качестве правоохранительных органов, а не одной из заключённых. Если она выполняла свою работу (которая казалась мне дерьмовой), значит, она нуждалась в ней. Она не будет всем рисковать, только чтобы избить заключённых, которые ее так раздражали. Сказать по правде, у меня всегда был здоровый страх перед представителями власти, но также была и другая часть меня, которая была готова поверить ей на слово. Эта часть была достаточно сильной, чтобы держать мой рот закрытым. Вместо этого я прошаркала перед офицером Слоун, позволяя ей грубо подталкивать меня при каждом шаге. Я слишком истощала, пока сидела в тюрьме, поэтому толчки причиняли боль, но стиснув зубы, я терпела. В данный момент не существовало того, что заставило бы меня воспротивиться хорошему офицеру. Не единой чертовой вещи.

— Холодно? Из-за этого ты дрожишь?