Рейдеры

Вечером в городе был пир. Впервые город смог не просто отбиться от булгар, но победить их. Звучали здравицы, лилось пиво и гулял весь город. Кроме десятка Александра. Сам Александр произнес тост «За Победу!» и пригубил пиво из братины, но своим подчиненным, включая бывших рабов, пить запретил. В эту ночь они охраняли город. Этот факт вызвал сильное удивление и у местных, и у бывших рабов. А Досифей проникся еще бо́льшим уважением к порядкам в княжеском войске.

Глава 24

Утром следующего дня жители Мурома собирали оружие и снимали брони с погибших врагов, распределяя их среди живых горожан и откладывая в городской арсенал, складывали на погребальные костры погибших. И своих, и находников. Кто-то осматривал булгарские лодьи. Но за стены выходили только с оружием или под охраной. Пленные булгары показали, что в последнем приступе участвовали не все – часть легкораненых осталась в лесном лагере с тяжелыми. Действительно, отряд из городских дружинников и пары человек из десятка Александра, обследовав местность вокруг города, обнаружили это место. Булгар там уже не было. Остались только остатки многочисленного лагеря, несколько тел умерших от ран воинов и следы ушедшей на восток группы. Преследовать их не стали – у самих сил было немного, да и в городе требовались мужские руки.

Десяток Александра в работах в восстановлении порушенного не участвовал. Он сам и его подчиненные взяли на себя караульную службу, освободив от этого часть городских дружинников.

Через неделю с реки раздался гудок. К городской пристани причаливал белоснежный княжеский пароход. Позади него на водной глади виднелись еще и два буксира с баржами. На одной толпились люди, с интересом разглядывая город.

В городе сразу же возникла суета – организовывали встречу князю. Быстрее всех собрался десяток Александра. Оставив на охране имущества Досифея, десяток только с оружием без доспехов, построился у городских ворот. Князь, в полном доспехе с пурпурным плащом за спиной, в окружении ближников и полностью снаряженного рыцарского десятка личной охраны сошел на берег и двинулся к городу. Перед уже восстановленными и широко открытыми городскими воротами выстраивался «комитет по торжественной встрече» в лице наиболее знатных людей города. Всех их Александр уже знал и подвоха с их стороны не ожидал. После стандартных поклонов и обычных в таких случаях церемониальных речей князю и его окружению предложили войти в уже его город. Хотя договор о вхождении Мурома в состав княжества еще не был подписан, все понимали, что это уже просто формальность, которая будет решена в ближайшее время. Для этого на городской площади по подсказке Александра были спешно поставлены столы, покрытые праздничными скатертями, и лавки. Все население города собралось вокруг площади, заняв все возможные возвышенности, чтобы увидеть все происходящее и самое главное – князя! Для людей почему-то это было важнее, чем сам факт вступления под руку вяземскому князю. И когда князь появился из-под свода городских ворот, над площадью как ветром пронесся громкий шепот: «Князь! Князь!!!»

«А ведь и правда – КНЯЗЬ! – мелькнуло в голове Александра. – Когда первый раз его увидел, он мне показался обычным олигархом. Правда, сколько я их видел-то? Но Фомичев тогда соответствовал образу богатого человека, растиражированному СМИ. Хотя нет! Не соответствовал. Слишком крепок он был. Видно было, что с железом он дружен, и дружен не для понтов, а всерьез. А сейчас… Да! Поставь себя на место аборигенов и что увидишь? Лицо чистое, правильное, волевое, смотрит прямо и открыто. Упрямый ершик коротко остриженных волос, что в это время крайне нетипично. Молод, очень крепок – вон какие плечи в броне – поперек себя шире! И что характерно, даже люди, превосходящие Фомичева ростом, подсознательно чувствуют, что именно он тут главный, и смотрят на него снизу вверх. На уровне инстинкта. Харизма это называется. Да, как есть князь! И если вначале это было внутри него, и не каждый это мог разглядеть, то сейчас Фомичев полностью вошел в роль и отыгрывает ее на сто процентов. Вон как городские молодки на него смотрят. Поди, потекли уже все. В это время просто зачать от такого – это не грех, а удача! Да! И наверняка на следующий год в Муроме родятся дети, в которых будет кровь парней из моего десятка. Время, проведенное здесь, не прошло впустую. Мужчин осталось немного, и мои парни тут были вне конкуренции».

Тут в памяти встало видение той, чей образ вызывал у Александра необъяснимую теплоту в сердце. Дочь Леона! Маленькая и мужественная девушка, много перенесшая в рабстве и прикрывшая его спину в бою. Тут он отчетливо понял, почему только Леону и ему было в эти дни не до женщин. Хотя внешне он делал вид, что у него стало слишком много забот и просто некогда, внутри его сердце не принимало других и противилось им, находя у каждой недостатки и причины для отказа. Она сумела занять все сердце, не оставив места для других.