Рейдеры

Не успели Александр с Леоном сделать и несколько шагов, как из-за угла хозяйственной постройки вывалилась разномастно вооруженная толпа. Десятка полтора людей, из которых Леон к воинскому сословию отнес бы всего лишь четверых. И то уже в достаточно далеком прошлом. Остальные были явно только что вооруженной челядью и угрозы для Леона и его товарищей не представляли. Возглавлял всю эту группу, видимо, хозяин подворья в относительно неплохом неполном пластинчатом доспехе. Когда-то в далеком прошлом доспех был дорогим, полным и владелец мог им гордиться. Но с тех пор прошло немало времени, и сейчас на раздавшемся от хорошей жизни теле владельца он просто не застегивался. Не хватало длины ремешков и на панцире, и на остальных деталях доспеха. Поэтому панцирь был просто надет на тело через голову, его половины не были стянуты на выпирающих боках, оставив их незащищенными. Наручей не было совсем. Конический шлем, когда-то глубокий и хорошо защищавший голову, сейчас просто не налезал на щеки и шею владельца, и не застегнутый просто обозначал свое местоположение, надетый скорее для порядка. В руках он держал красиво украшенную арабскую саблю. Слева и справа от хозяина как раз находились пожилые ветераны, одетые в старые кольчужные доспехи и вооруженные типичными хазарскими саблями. Остальные за их спинами ни доспехов, ни оружия, кроме дубинок, не имели и сейчас с ужасом в глазах разглядывали полностью закованных в железо воинов.

Александр и Леон отреагировали мгновенно, сократив расстояние до толпы, и, не дав ей заполнить двор, остановили ее в теснине прохода. И тут же атаковали. За их спинами, прикрывая, встали еще двое бойцов. Александру понадобилось всего несколько ударов, чтобы разбить деревянные щиты и убить их владельцев, прикрывавших хозяина слева. К этому моменту Леон уже расправился со своими противниками и мимоходом ткнул острием фламберга толстяка в незащищенный бок. Толстяк, так и не успевший что-либо сделать, выронил саблю, попятился и, наткнувшись на стену дома, тяжело осел у нее. Остальная челядь уже бежала, не дожидаясь финала схватки. Александр повернулся к своим и, махнув рукой по направлению, куда убежали противники, скомандовал:

– Пошли потихоньку!

Леон, проходя мимо сипящего толстяка, острием меча перехватил тому горло, и кровь, брызнув фонтаном, долетела до Александра.

– Мля! Леон! Не мог бы ты поаккуратней, что ли! – брезгливо отряхивая капли крови, заметил тот.

– Извини, командир. Не ожидал, что у этого борова ее так много.

– Не ожидал! На дистрофика он совсем не похож, – ответил ему десятник, шагая вслед за Леоном.

Вышли во внутренний дворик дома. Точнее поместья, как определил Александр. Леон на парадный вход в дом даже не обратил внимания, сразу направившись к низкому сооружению с маленькими зарешеченными окошками и массивной дверью, закрытой на засов снаружи. Бойцы разошлись, прикрывая товарища от внезапного нападения со спины. Хотя это они сделали скорее по привычке, нежели по необходимости. Двор был безлюден и безмолвен. Леон сбросил засов и, рывком открыв дверь, уже пригнулся, собираясь шагнуть в темноту.

– Леон! Подожди! – остановил его Романов – Пусть глаза привыкнут к темноте. И пойдем вдвоем.

Они постояли, пытаясь разглядеть после яркого дневного света что-либо в полутьме помещения. Пахло оттуда нехорошо, хотя окна стекол не имели. Пахло немытыми телами, человеческими экскрементами и мочой. Наконец, из полутьмы стали проступать очертания помещения. Земляной пол, низкая плоская крыша с проглядывающими дырами, внутренняя стена слева от входа с такой же примерно дверью и засовом, и никого перед дверью.

Хотя, прислушавшись, Александр уловил откуда-то справа доносящееся тяжелое дыхание множества людей. Легонько стукнув Леона латной рукавицей по броне, Александр указал на опасное направление. Леон утвердительно качнул головой и, прикрывшись от возможного удара справа, шагнул внутрь. Александр вошел сразу же за ним и, пригнув голову, встал слева от Леона. Выпрямиться он не мог – высота крыши не позволяла. Всю правую половину помещения занимали люди. Десятка два. Женщины, подростки обоих полов. И все с ужасом, затаив дыхание, смотрели на страшных железных варваров, пришедших наверняка с севера, о которых по городу ходили слухи один страшнее другого. И самый страшным был слух о том, что это и не люди вовсе, а звери в железном обличье, и питаются они исключительно человечиной. Александр уже начал испытывать опасение, что люди попросту задохнутся, боясь выдохнуть, когда Леон избавился от латных рукавиц, уронив их на пол, и следом снял шлем. Увидев лицо пусть незнакомого, но все же человека, толпа, наконец, выдохнула. Леон внимательно всматривался в людей.

– Ну, что, Леонтий? Нашел своих? – в дверь просунулась голова Досифея.

И в этот момент в толпе рабов закричала женщина. Александр увидел, как, раздвигая сидящих, рыдая в голос, по направлению к Леону на коленках ползла женщина. Старая, неопрятная, одетая в рванину, собственно, как и все. И, похоже, беременная.