Рейдер времени (ЛП)

  По ряду зрителей за столами пробежала волна невнятного шепота - ропот радостного возбуждения. Не обращая на это никакого внимание, двое мужчин в центре зала буравили друг друга свирепым взглядом.

  Первым из этой парочки - горделивый темнолицый субъект с высоким носом и блестящими глазами - был одет в рваный развивающийся халат и в туго обмотанный вокруг головы тюрбан. Рванув из-за пояса длинный кривой симитар, он стал размахивать им над головой, а из его глотки вырывался хриплый, пронзительный вопль, в котором звучали открытый вызов и пренебрежение. Я сообразил, что вижу перед собой араба. Возможно, это был выходец из тех самых полчищ, которые, словно ураган, пронеслись через три континента с зеленым знаменем Пророка в руках. Потрясая в воздухе блестящим клинком, он являл собой достаточно грозное зрелище, однако противник ему попался вполне достойный - огромный, облаченный в кожаную безрукавку северянин. Сжимая в одной руке здоровенную секиру, а в другой - маленький круглый щит, северянин прыгнул вперед, сверкнув голубыми глазами.

  Воздев оружие, оба воина с опаской приближались друг к другу. Кружа, точно настороженные тигры, они высматривали брешь в обороне противника. Я перевел взгляд и увидел, что внимание пирующих теперь полностью сосредоточено на двух мужчинах в центре зала. И тогда я понял, что имел в виду англичанин, говоря, будто нас привели сюда, чтобы драться. Ведь именно для этого мы здесь и находились. Подобно древнеримским гладиаторам, что бились друг с другом во время великих игрищ, всем членам нашей компашки свирепых оборванцев, без сомнения, приходилось сражаться и убивать друг друга, дабы развлечь беспечных зрителей за столами. Ну а я? Что насчет меня?

  Вдруг со стороны столов донесся громкий рев, и я вновь переключил внимание на разворачивавшийся в центре помещения поединок. Клинок араба проскочил рядом со щитом противника и нанес северянину молниеносный удар в плечо. Однако облаченный в кожу гигант устоял, и, хотя теперь из его плеча струилась кровь, он не проронил ни единого слова - просто поднял щит повыше и, все так же помахивая готовой к удару секирой, двинулся в обход араба. Первый рев толпы разрушил напряженную тишину, и теперь люди за столами делали ставки на исход боя и криками подбадривали обоих бойцов (предупреждали и давали советы, полагаю).

  Внезапно араб сделал еще один выпад, и сабля вновь полоснула по руке северянина. Быстро отступив назад, араб неловко поскользнулся на измазанном кровью гладком полу и секунду-другую вытанцовывал на месте, силясь вернуть утраченное равновесие. В тот же миг секира северянина взмыла в воздух и раскроила смуглому воину череп. Араб рухнул как подкошенный, его кровь, брызжущая из артерий, прибавила на полу алых пятен. Второй воин, тяжело дыша, отступил назад, и публика за столами взорвалась оглушительными рукоплесканиями. Северянин возвратился к нам, а рабы поспешили очистить площадку. Прозвучала команда, и еще двое из нашего числа бросились в центр зала и с поднятыми мечами остановились напротив друг друга.

  Как и во время прошлого поединка, мужчины кружили по площадке и обменивались ударами; и уже через несколько минут один из них лежал мертвым, а второй, истекая кровью, проковылял обратно в строй. Их место заняла очередная пара воинов.

  И вот, когда наступила пора пятого поединка, в центр зала был вызван стоявший рядом со мной англичанин; его противником оказался маленький японец в старинном стеганом доспехе. Японец был вооружен двумя короткими мечами с широкими лезвиями, которыми он сек и рубил своего врага, тогда как в распоряжении Дэнхема имелась лишь тонкая, хрупкая с виду рапира. Тем не менее англичанин увернулся от всех ударов и выпадов японца и внезапным молниеносным уколом напоминавшей иглу рапиры закончил дуэль без единой царапины. Лучась весельем и не обращая внимания на бурные аплодисменты, отмечавшие его победу, он вернулся к нам. Я крепко пожал ему руку, ибо за то недолгое время, что мы с ним были знакомы, между нами возникла неожиданная симпатия, проистекавшая из того обстоятельства, что и он, и я, пребывая в этом чуждом городе, принадлежали к одной расе и разговаривали на одном языке.

  Нас - тех, кто еще не сражался, - оставалось всего несколько человек. По приказу командира стражников один из этих немногих вышел на площадку - гибкий, чем-то похожий на змею итальянец с черными, блестящими бусинками глаз и злобной ухмылкой. Командир посмотрел на меня и отдал еще один приказ. Ничего не понимая, я беспомощно смотрел по сторонам. Лицо командира потемнело от гнева, и он в бешенстве устремился в мою сторону. Тут, однако, нашел нужным вмешаться мой друг англичанин.

  - Ты дерешься с Талерри, - объяснил он, указав на итальянца.

  На мгновение меня накрыло волной ледяного холода. Затем она отхлынула прочь.

  - Вот, возьми мою шпагу, - продолжал англичанин, вынув клинок из ножен и протянув его мне. - Остерегайся нечестного боя. Талерри был одним из головорезов Чезаре Борджиа, он опасный фехтовальщик и не брезгует пускать в дело коварные уловки.