Рейдер

— Чушь! Мне ничего не грозит. А вот отцу придется играть в одиночку и против Леонова, и против тебя.

— Что за упрямая женщина! — Берг со свистом выдохнул воздух.

— Где, по-твоему, мне может угрожать опасность? — не уступала Марина.

— Везде.

— По пунктам, пожалуйста.

— Заноза… — сквозь зубы процедил Берг, но тут же ответил: — В машине! О личном авто вообще забудь.

— Не проблема, — Рогозина отмахнулась, — буду кататься с Павловым. Дальше!

— Забудь о походах по магазинам, ресторанам и вообще о развлечениях.

— У меня теперь одно развлечение — ты!

Берг хищно осклабился.

— На личной жизни тебе тоже стоит временно поставить крест. — Судя по довольному выражению лица Аарона, этот пункт нравился ему больше всего. — Переживешь?

— А вот это тебя не касается! — Марина помахала указательным пальцем прямо перед его лицом. — Что еще?

— Твоя квартира.

— С ней-то что? — опешила. — Уж она точно безопасна.

Рогозина мысленно перенеслась к себе домой. Уютное гнездышко в престижном жилом комплексе. Видеонаблюдение, круглосуточная охрана, внимательный консьерж на входе — да в городе не было надежнее места, чем ее квартира! Только если резиденция президента.

* * *

Сложная, но крайне важная задача посадить Марину в самолет находилась на грани срыва. Аарон постоянно поглядывал на часы, но время отказывалось течь медленнее. Требовалось срочно что-то предпринять. Что-нибудь показательное, способное выдернуть Марину из ее иллюзорного безопасного мира.

Идея сформировалась не сразу. Рогозина упрямо отмахивалась от всех ограничений, с которыми ей придется столкнуться, оставшись в стране. Бесстрашная дочь отца яхтсмена — экстремала. Однако полная уверенность Марины в надежности ее квартиры натолкнула Берга на мысль. Отдав Диме приказ везти их домой к Рогозиной, он наконец прекратил спор.

Остаток пути разговор в машине велся исключительно на нейтральные темы. Погода в Тель-Авиве и Питере, направления развития рынка мобильной связи, реконструкция достопримечательностей — Марина и Аарон, как чопорные англичане на светском рауте, говорили обо всем и ни о чем.

К концу пути Марина настолько расслабилась, что, когда прибыли, первой выпорхнула из салона и не заметила обмен жестами Димы и Аарона.

— Итак, ты считаешь свою квартиру безопасной? — выйдя из машины, Аарон окинул взглядом шлагбаум, который они миновали, и вход в подъезд.

— Да, — Рогозина кивком указала на багажник, где лежал ее чемодан. Ни Берг, ни Дима не отреагировали.

— Если ты не против, я бы убедился лично, — Аарон бросил пиджак на сиденье авто и по-хозяйски положил ладонь Марины на сгиб своего локтя.

— В этом нет никакой необходимости, — Марина попыталась вырвать руку.

— Я настаиваю.

— Аарон, нет, постой…

— Пошли. Вещи принесу позже, — в очередной раз показал свою непрошибаемость Берг. — Хочу лицезреть эту неприступную крепость.

Последние два слова Аарон особо выделил, дав понять, что имеет в виду не только жилье.

Отвернувшись в сторону дома, Марина не заметила, как Берг показал Диме большой палец. Простой незамысловатый знак. Обрати Рогозина на него внимание, возможно, и насторожилась бы. Но в этот день поводов задуматься было так много, что к вечеру бдительность задремала. Водитель, подтверждая получение приказа, на секунду прикрыл глаза, а через минуту, когда его бывшие пассажиры скрылись за дверью подъезда, исчез и он.

* * *

Дом встретил Рогозину и Берга потоком свежего кондиционированного воздуха, уютным неярким освещением и приветливой улыбкой консьержа. Тот просканировал гостя внимательным взглядом, и впервые за день Марина начала расслабляться. Она была в безопасности, на своей территории. Даже прилипший к ней как банный лист Аарон почти не раздражал.

Не желая портить зарождающееся ощущение душевного равновесия, Рогозина позволила Бергу завести себя в кабинку лифта. Обычно Марина предпочитала подниматься на свой этаж по лестнице, хоть какой-то фитнес. Но ради того, чтобы избавиться от конвоя пораньше, можно было и пренебречь привычками.

— Пятый? — уточнил Берг, когда они оба оказались внутри.

— Да. Пятый, — жалея, что живет не на первом, ответила его спутница.

Дверцы со щелчком закрылись, и лифт медленно пополз вверх. «Осталось недолго, — успокаивала себя Рогозина, — терпела и не такое». Однако в закрытой кабинке наедине с Бергом каждая секунда стала казаться вечностью. Рядом с ним в закрытом пространстве было тесно, и не важно, что в лифте легко поместилось бы десять человек.

Аарон непостижимым образом вызывал у нее ощущения, схожие с клаустрофобией. Даже в горле запершило. Неожиданно вспомнилось, что последний раз она поднималась так вместе с Тищенко. Это была их последняя с Денисом близость. Поздно вечером, после работы… Тогда клаустрофобии не было. За несколько лет, что длились их отношения, какие только эмоции ни вызывал Тищенко. Весь спектр от ярости до равнодушия. Но странного, как паническая атака, волнения никогда не возникало.