Рейдер

Толпа народа под стеной всё растёт. Все невольники, которые имеют право свободно передвигаться по городу, собираются возле стены, на которой установлены кресты, сюда же приходят и моряки с европейских кораблей, что стоят в порту. В их руках распятия, они приносят к стенам кувшины с водой и еду, приносят даже стариков и калек. Периодически янычары разгоняют толпу, но она собирается снова, уже через час. Монахи проводят молебны, люди стоят на коленях молясь на нас, как на святыню. Постоянные крики выводят меня из себя, я держусь из последних сил, да ещё эта вода, которая стоит под стеной в разных сосудах, она рядом, но так далеко… Предложи мне кто-нибудь сейчас выбор, я скорее всего не устою перед соблазном прервать эти муки. Я представляю себе, как это всё выглядит там, снизу. Двенадцать обнажённых мужчин, измученные и с обгоревшей, облезающей кожей, с потрескавшимися от жажды губами висят на крестах в лучах яркого солнца. Страшное зрелище.

— Что ты чувствуешь, что видишь?! — монах доминиканец стоит передо мной на коленях и безумными глазами смотрит на меня. Солнце слепит меня, и мне кажется, что передо мной не монах, а просто призрак. Мне мешает этот свет, он жжёт меня не хуже огня на костре!

— Свет! — прохрипел я — я не вижу тебя, я вижу только свет!

Монах тут же снова припал головой к основанию креста, как из пулемёта извергая из своего рта одну молитву за другой. Я не могу сказать ему, что бы он остановился или уходил. Именно он поит меня водой! Если я его прогоню, он может не вернутся. Латынь звучит в моей голове как жужжание насекомого, раздражающе и выводя из себя.

— Раб! Хозяин требует, чтобы ты сказал убираться этим неверным! Сегодня пятница и они мешают дею совершать намаз! Янычары тоже на молитве и их нельзя постоянно отвлекать, чтобы разгонять эти отбросы! Все рабы должны вернутся в свои рабские загоны! В пятницу неверным не место возле дворца и мечетей! — прошло ещё немного времени и внезапно рядом со мной появился офицер янычар. Его лицо перекошено злобой — мы дадим вам воды сколько влезет, только что бы под стеной никого не было!

— Сейчас… — прохрипел я.

— Я не понимаю, что ты там лепечешь! Говори громче! — разозлился янычар.

— Сейчас воды — собравшись с силами произнёс я пересохшим ртом — я не могу говорить…

— Дайте им воды! — приказал янычар, стоящим рядом с крестами монахам — пей и прикажи всем расходится по своим хозяевам!

Монах шустро поднёс к моим губам жестяной стакан и живительная влага полилась в пересохшее горло. Я пил и не мог напиться. Ничего вкуснее и слаще, чем эта тёплая вода я не пробовал в своей жизни! Другие монахи так же поили моих собратьев, по несчастью.

— Хватит с них! Остальное получите, когда рабы разойдутся! — приказал янычар, и стакан с водой убрали от моего лица. Я готов был выть от досады! Я не напился!

— Убейте нас! — прошептал я янычару, со слезами на глазах. Терпеть муки уже не было сил. Этот стакан воды только продлит мучения — пожалуйста!

— Я передам твою просьбу дею, раб! — усмехнулся янычар — а теперь говори, и что бы тебя все слышали! И тогда ты получишь ещё воды!

— Слушайте все! — заорал я что было мочи, собрав все свои силы — я призываю вас встать и идти домой! Хватит с вас! Берите свои вещи, поднимите тех, кто не может и идите! Сегодня день, кода на улицах Алжира не должно остаться ни одного раба!

Обессилев я повернулся к янычару, который с интересом стоял на краю стены и наблюдал за реакцией толпы. Ну где вода?! Ты же обещал сучара!

Толпа замерла под стеной. На несколько секунд повисла мертвая тишина. Все невольники и монахи смотрели на меня запрокинув голову. Вдруг, один из монахов, который почти два дня провёл в молитвах под крестами встал, и повернулся к толпе.

— Блаженный мученик Виктор говорит, что настал час освободиться от рабства! Это знак божий, слова его, преданные через святого! В муках он узрел Свет и ему было ведение! Он не отрёкся от бога перед лицом мучительной смерти и тот к нему снизошёл! Виктор благословляет нас! Косой крест дарует нам свободу! Берите оружие и убивайте своих хозяев! Мы больше не рабы!

Слова монаха потонули в громком рёве тысячи глоток. Толпа под стеной прыснула во все стороны, у многих в руках были ножи и камни. Разъярённые рабы бросились в город.

— Что ты наделал?! — янычар повернулся ко мне, в его руках уже блестела сабля, а лицо было перекошено от бешенства и ярости — ты сдохнешь собака!

Ну наконец-то! Конец моих мучений, давай скотина, делай это быстрее! Что бы подстегнуть янычара к действиям, я рассмеялся ему в лицо.

— Нет! Это твой дей скоро умрёт! А когда он умрёт, я заверну его тело в свиную шкуру, залью в глотку вино и сброшу в выгребную яму!