Рейд. Оазисы. Старшие сыновья

Какая-то чертовщина! У этого существа кожа была светло-зелёная, гладкая, с бликом, а лицо… морда, или что там у него могло быть, это было вовсе не лицо человека… Вообще и близко не лицо… А его огромные ноги… У него колени были вывернуты назад, как у саранчи! И брюхо чуть свисало между этих лап. Горохов, не отрываясь, рассматривал это существо в оптику, удивляясь его глазам и сложному устройству, заменяющему существу рот. А оно, в свою очередь, рассматривало инженера. Неотрывно и так пристально, что Горохов, не отдавая себе отчёта, взяв обрез под мышку, переменил руку с оптикой и большим пальцем руки скинул ограничительную скобу на кобуре револьвера, чтобы без задержки, одним движением выхватить его, если понадобится. И тут же это существо сдвинулось с места, одним долгим движением длиннющих лап сместилось в сторону, словно уплыло и скрылось за скалой. Как не было его. Горохов ещё постоял пару секунд, а потом спрятал оптику на место и закрыл скобу кобуры, чтобы револьвер не выскочил из неё на кочке. Теперь он не мог просто так уехать отсюда. Как человек, родившийся и выросший в степи, он должен был обязательно увидеть следы, что оставило на песке и на грунте это странное существо. По-другому в степи нельзя, по-другому тут не выжить. Ты всегда должен знать, кто прошёл по этому бархану до тебя, кто тут рядом с тобой сейчас. Только увидав и распознав след, ты определишь, кто его оставил, и время, когда это случилось, и только после этого ты сможешь принять правильное решение. Он завёл мотоцикл и медленно поехал через территорию, заросшую колючкой, управляя машиной правой рукой, а в левой держа обрез. Инженер пару раз останавливался и осматривал всё вокруг. Осторожно подъехал к той самой дюне, к той самой скале. Ещё раз оглядевшись, заглушил двигатель и, держа обрез наготове, стал подниматься по песку на гребень дюны. Нашёл то, что искал. Да, он не видел таких следов ни разу за все годы, проведённые в пустыне. «Это», конечно же, ходило без обуви. Ну а почему оно должно было быть обутым? Попробуй ему ещё обувь на его ноги найти. Три пальца, два вилкой вперёд, один мощный назад. И вот тут он спустился с дюны, а тут… Горохов обомлел! Стал считать шаги.

«Вот это животина! Вот это у неё ноги! – он был, признаться, удивлён, ведь между следами больше трёх метров. – Это с какой же скоростью оно бегает по песку?»,

Горохов вспомнил, что говорил казак Еремей про походы в Пермь, и подумал, что нужно будет его расспросить про подобных зверей, а также поинтересоваться, часто ли люди из ватаги Василька видят тут подобных.

«Неужели это прибежало сюда из Перми? Сколько отсюда до развалин великого города? – он посмотрел на юг, на солнце, прикидывая расстояние. – Километров сорок, не меньше, и это с его-то голой блестящей кожей и по здешнему солнышку. Хотя с такими-то ногами, с таким шагом, это животное и за ночь может сюда добраться».

Появление этого существа было совсем некстати. Всё, что могло внести хоть малейшее изменение в его планы, ему не нравилось. Его участок, участок, о котором он договорился с казаками, от реки с запада на восток был почти шесть километров, и с юга на север почти три. Скоро сюда приедут люди, которые не выросли в степи и для которых местная живность представляла особую опасность. Поэтому Горохову ещё здешних сколопендр перебить нужно, осмотреть участок на предмет шершней, в общем, и так забот немало, а тут ещё какая-то неведомая, с большого человека ростом, тварь. Остаётся только догадываться, что она жрёт.

Он опять взглянул на солнце. Даже не глядя на термометр, было ясно, что нужно убираться отсюда. И инженер пошёл к мотоциклу.

Горохов еле добрался до своей гостиницы. Час дня, на термометре пятьдесят восемь, а с годами такие температуры он переносил всё труднее. Что ни говори, а молодость уже осталась за плечами. Два часа на таком солнце – и его не покидало чувство бесконечной усталости. Сейчас его даже жажда не мучила. Хотя первые признаки обезвоживания были, как говорится, налицо. Но у него ещё были дела, дела неотложные.

– Мне нужно помыться, – произнёс он устало, усаживаясь за стол напротив стола, за которым вела дела хозяйка. Она оторвалась от тетради, в которую что-то записывала, и ответила:

– Подождите минуту, сейчас запишу кое-что, а то забуду. Отчёт пишу.

– Пишите, пишите, – согласился он, подзывая жестом Нинку и вытягивая затёкшие на мотоцикле ноги, – а что за отчёт, если не секрет?

– Отчёт по аренде и по налогам, – отвечала хозяйка, – я ж это заведение арендую.

– О, так тут ещё и налоги платят? – спросил Горохов и тут же заказал у пришедшей Нинки воды.

– А как же, у Папы Дулина с этим не забалуешь, налоги обязательно плати, иначе…, – она многозначительно замолчала, уставившись в тетрадь.

– Иначе будут неприятности, – договорил за неё инженер.

Видимо, женщина не хотела развивать эту тему и просто кивнула, не отрывая глаз от тетради.

– Нина, – Горохов отпил неприятной воды. – Мне нужно помыться.

– Водные комнаты все свободны, одна копейка два литра, мойтесь сколько хотите, – сразу сообщила девчонка.