– Ладно, ладно, – замахал руками Загорский, – я, Валера, и с раненой ногой доеду. Шевелится, справлюсь. Вы только меня отрегулируйте, когда задом буду сдавать.
Мигом загрузили тело убитого товарища, расхватали оружие и Кривов быстро отрегулировал движение машины назад до развилки. Здесь двигатель взревел и автомобиль начал сворачивать в движении в левую развилку дорог. Там через два километра дорога делает новый левый поворот и через несколько километров выскакивает из джунглей. А там знакомая дорога до базы…..
…. – Значит, они всё-таки живы! С чего ты тогда взял, что они погибли? – Радостно вскинулся генерал.
– Я когда выезжал из джунглей, остановился на пару минут, и с той стороны послышалась офигенная стрельба. Автоматов пятьдесят одновременно колотило. Там кроме нас никого не было. А через пять минут всё стихло. Наши видать нырнули в джунгли и сходу уткнулись в основной отряд. Он как раз спешил на помощь своему дозору.
– То есть ты, как они погибли, не видел.
– Нет.
– Тогда так. Сеанс связи с ними в 20 часов. Уверен – Выйдут! Я тогда такую свечу поставлю в церкви и плевать мне на наши политические органы. Открыто пойду, в форме в церковь. Слушай, Геннадий Петрович, а какие там свечи бывают… Ты знаешь?
– Да откуда я знаю? Я ж такой же – партейный….
– Тьфу, тьфу, тьфу, – оба суеверно сплюнули, – ладно. Ждём. Будем надеяться, что бог на свете есть.
Без десяти восемь оба сидели в душной радийке, «любезно» выделенной кубинцами, с надеждой разглядывая тумблера, многочисленные стеклянные окошечки шкал и зелёные светлячки глазков. Генерал уже настроился на нужную частоту и сидел в наушниках. От волнения хотелось жутко курить, но каждый из них понимал – сигареты в этом состоянии хватит на две мощные затяжки, после чего от дыма здесь уже ничего не увидеть. Загорский сидел, как всё равно проглотил кол – прямой и неподвижный. Действие обезболивания прошло и было стойкое ощущение, что в ране всё это время ковырялись грязным пальцем. Почему именно грязным, а не чистым – Загорский понять не мог. А вот генерал – беспрерывно ёрзал на крутящемся стульчике, перекладывая ногу на ногу, и со стороны казалось, будто он хотел ссать и вот-вот обоссытся. Без пяти восемь Загорский ещё больше выпрямился и сказал тихо про себя: – Теперь я понимаю наркоманов… Ещё пять минут и у меня ломка от боли начнётся.
А генерал замер, вдруг поняв, что действительно хочет ссать. И если он сейчас это не сделает – то впервые в жизни опозорится. Но было уже без одной минуты и Сысков, тут же забыл про мочевой пузырь.
20:00 – В эфире тишина. Одна минута девятого – шорох космического эфира. 20:05 – Ничего. Двадцать минут девятого – генерал медленно стянул наушник и защёлкал тумблерами, сбивая частоту – Ни хе-ра ….
Перешли в другую радийку, потому что подходило время связи с посольством. Настроив закрытую связь, кубинский связист вышел из салона, плотно закрыв за собой дверь.
В 20:30 Сысков поднял трубку и заговорил своим обычным тоном: – Здравствуй, здравствуй, товарищ капитан. Ну…, как там у нас дела?
– Понятно, понятно… Для этого я тебя там и оставил, чтобы тебя Москва теребила, а не меня. Что у нас? – Сысков быстро глянул на Загорского и тот подумал…. Да не то что подумал, он понимал, что надо докладывать правду, какой бы она неприглядной не была, но то что он услышал – удивило его.
– Ну, так передай Москве – у нас пока всё нормально. Хотя уже есть потери. В боестолкновение с контрас убит майор Никитин и ранен майор Загорский. Группа выполняет задание. Да…, да.., так и передай…, до связи.
– Сергей Иванович…, – возмущённо воскликнул Загорский, а генерал оборвал его нетерпеливым жестом, положив трубку на рычаги.
– Всё понимаю…, и не возмущайся… Понимаешь…!? Не верю всё-таки, что они погибли. Вот не верю и всё. Пока своими глазами не увижу… Так что, давай до утра дождёмся, а там подойду к кубинцам. Возьму машину, их разведчиков, проедем на место и там разберёмся – Что за стрельба была? Наши…? Не наши? И всё такое… И там…. Лежат ли они…?
– Тогда я завтра тоже с вами. – Генерал внимательно посмотрел на зама и разрешающе махнул рукой.
Через двадцать минут Загорский, успокоенный новым уколом, вернулся из санчасти и осторожно расположился за столом. На молчаливый взгляд начальника со вздохом ответил: – Правильно говорят. Военный врач, во первых – не военный, во вторых – не врач… Говорю – болит. А тот – Раз болит, значит заживает… А там может быть гангрена…