Рейд

Последняя фраза была сказана весьма угрожающим тоном. И дабы не гневить хозяйку, все сразу же замотали головами в отрицательном жесте и приступили к трапезе. Очень, между прочим, недурственной.

Барин, попробовав уху, обомлел. Вкус был божественным. Несколько видов рыбы, с лесными пряностями и кореньями, сразу навеяли воспоминания о редких выездах за город, где вся еда готовилась на костре, а свежий воздух пробуждал зверский аппетит. Кто бывал на рыбалке, готовил наивкуснейшее варево из только выловленной рыбы под соточку беленькой, должен понять. Мясо, хоть и было вкусным, такого восторга не вызывало. Чуть жестковатое, хорошо прожаренное, специй в меру, но все же ничего удивительного. Салаты отличались необычностью и только. В основном подсоленное разнотравье, заправленное подсолнечным маслом. А в кружках оказалось не пиво, а та самая брага, под которую хорошо идут сушенные орки. Сладковатый хмельной напиток, явно настоянный на лесных ягодах, приятно разливал тепло по всему телу... Эх! Жить, как говорится, хорошо!

Пока трое гостей весьма активно дегустировали поданные угощения, баба Дуня лишь хлопотала вокруг. Как и полагается гостеприимной хозяйке. То соль поднесет. То пустую тарелку со стола уберет. То подзатыльник орку даст за глупый вопрос: «А майонеза нет?». И только лишь, когда вся троица с довольными лицами стала «закладывать за воротник», бросила беготню. И уселась напротив с кружкой той же браги. Кружка правда была размером с ведро, но это уже частности.

– Спасибо за хлеб, за соль. – Попробовал учтиво поблагодарить хозяйку Вильз. И заодно начать разговор.

– Эк же ты неблагодарный! – Проворчала баба Дуня. – Я ему самое дорогое да дефицитное на стол поставила. А он – «хлеб да соль»...

– Было о-очень вкусно, – подключился уже Торин, пытаясь задобрить бабку.

– Тебе, проглоту, и гвозди вкусными будут, если на халяву.

– Спасибо, хозяюшка, за гостеприимство, да стол богатый. – Совершил уже свою попытку подмазаться к НПС Барин. И тут (то ли фраза понравилась, то ли, что все трое высказались) баба Дуня улыбнулась. По-доброму так. По-бабушкиному.

– Хватит, хватит уже. Я сама рада. Уж с полста лет живой души не видела. А тут аж трое пожаловали. Вот и растерялась, да нагрубила чутка.

Торин потер свой затылок, но промолчал. А Вильз, чувствуя, что «лед тронулся», стал поддерживать беседу наводящими вопросами.

– А почто, бабуль, в такой глуши живешь? – Ох уж, эти «русские народные» словечки. Но уже как-то иначе не разговаривалось.

– Да выгнали меня из дома, отчего, – баба Дуня приложилась к своей необъятной кружке и сделала несколько громких глотков. И то ли алкоголь в ней заговорил, то ли скрипты программы сработали, стала рассказывать свою сюжетную историю. – Несправедливо погнали, как корову с огорода. Даже разбираться не стали, кто виноват, а кого оклеветали.

– Так за что выгнали-то, бабушка? – Одобрительно продолжал «вести» НПС Вильз.

– Да из-за сестры моей старшей, Варьки, козы облезлой. Ей все забавы шутить, да головы парням дурить. Все проказничала, озорничала. То коз потравит, то коров соседских ночью выгонит из сарая. То сведет молодца в лес, снасильничает того в лесу, да в расход пустит. А сама все глазками хлоп хлоп, аки херувим безгрешный. Ну и не выдержали соседи разгула такого. Искать стали вредителя с факелами да вилами. Ну и чуть не попалась Варька одной ночью безлунной. Привела к дому толпу обозленную. Так она ко мне подбегает, в колени бросается, слезы в три ручья, да всхлипы мокрые. Спаси, мол, сестру дурную. Возьми вину на себя. Мол, что тебе страшной да безобразной от жизни хотеть. Счастья не видать все равно. А так хоть она за двоих порадуется, да дочку старшую в мою честь назовет Дуней. Ну я по глупости взяла, да согласилась. И взяла перед толпой, озлобленной, грехи сестры на себя. Мне поначалу руки заламывать стали, да обсуждать какой суд учинить. То ли на костре сжечь, то ли камень на шею, да в пруд. И уже с костром все согласились, как я вырвалась из рук супостатов. Жить внезапно захотелось жуть, как сильно. Я уже тогда будь здоров какой силой большой владела. Так и вырвалась из деревни, соседей по пути в разные стороны раскидывая. Да в лес и кинулась. Вот и живу тут по сей день...

– Дела-а, – впечатлено протянул Торин. Барина тоже история бабы Дуни зацепила. Один Вильз сохранил холодную голову и стал задавать следующие вопросы.

– Так что ж не вернулась, бабуль? Имя от клеветы не отмыла? Сестру, обманщицу, на чистую воду не вывела?

– Нечего было сразу соглашаться. А после уже глупо было обеим нам жизнь ломать. Да и нашла меня потом Варька. Да все обещала в деревню вернуть. Я и верила... Первые три десятка лет...

– Дела-а, – опять вздохнул Торин. Вильз недовольно посмотрел на орка. А сам задал следующий и самый главный вопрос.

– Так может, тебе помощь наша нужна, бабушка?

– Да чем вы мне помочь-то можете? – Удивилась баба Дуня. – Воды я сама натаскаю, дров тоже наколоть не проблема. Нет, сама справлюсь.

– Да нет, – досадливо воскликнул Вильз. – Может с сестрой помочь? Там...