Рэй

— Что значит, закон не нарушен? — спросила она, сделав шаг назад и посмотрев в глаза Рэя. — Они напали на меня. Они бы изнасиловали меня, если бы ты их не остановил. Каким образом это не нарушает какой-то закон?

Абсолютная тишина встретила ее вопрос, и ни один мужчина не ответил на него.

— Ответь мне, черт возьми! — воскликнула Ким, и ее голос прозвучал так же властно, как у прошлой Императрицы.

— Только торнианские женщин могут быть защищены от насилия со стороны мужчин-торнианцев, — произнес низкий глубокий голос в ответ на ее требование, и Ким перевела свой взгляд на говорившего мужчину. — Все остальные находятся в опасности.

Прямо у входа в пещеру стоял мужчина, которого Ким никогда не видела. Хоть он и был не так высок, как Рэй, но был не намного ниже его. Он был мускулист, как Рэй, но с цветом кожи, более близким к коже Ким, чем к торнианцам. Она могла бы принять его за человека, если бы не его светящиеся глаза и широкая полоса черных мелких кос, расположенная по центру его головы с нитками бус, пронизывающих их. Должно быть, это был кализианец.

— Что значит «в опасности»? — произнесла она.

— Незащищенные самки считаются доступными для любого торнианского воина в соответствии с законом Торниана.

— Что? — Ким посмотрела на Рэя, уверенная, что тот мужчина был неправ, но взглянув на него, она увидела правду в его глазах. — Ты позволяешь их насиловать кому угодно и не наказываешь их? — Ким не пыталась скрыть свой шок и боль.

— Я никогда не насиловал женщин! — Фала зарычал на Ким.

— Конечно! — Ким почувствовала, как ее гнев начал расти, когда она посмотрела на Фала. — А как ты называешь то, что вы собирались сделать со мной?

— Ты — не торнианка, и поэтому — не более чем «сосуд», который Богиня создала для своих благословенных воинов, чтобы использовать, пока ему не будет представлена подходящая женщина. Это не насилие — использовать «сосуд».

Рот Ким открылся и закрылся от такой тирады воина. Она не была уверена, что ее больше шокировало, что он действительно верил в то, что говорил, или в то, что никто его не поправлял.

— Ты не можешь быть согласным с ним, — потребовала Ким, когда ее взгляд вернулся к Рэю.

— Это не то, что о чем ты должна переживать, Ким, — Рэй сердито посмотрел на Фала. — Как только мы окажемся на «Искателе», я объясню тебе подробности, и ты все поймешь.

— Пойму? Что тут непонятного, ваше величество? — спросила она, выделяя последние слова, давая ему понять, что узнала, что он солгал ей. — Ваши воины — всего лишь кучка насильников, и вы не лучше ганглианцев.

— Как ты смеешь оскорблять меня, никчемная женщина! — взбешенный Фала поднялся на ноги. Эта женщина не только испортила ему лицо, не только поставила его на колени перед Императором, но и оскорбила его достоинство, сравнив его с ганглианцем! Этого он не смог стерпеть и двинулся к ней.

— Если ты не хочешь присоединиться к Богине сегодня, Фала, оставайся на месте, — тихо произнесенные Рэем слова зависли в воздухе, ибо они были наполнены едва контролируемой яростью, от которой каждый мужчина в комнате напрягся, ожидая, когда Император взорвется. — Уходите! Вы оба! Сейчас же! — приказал Рэй.

Ким наблюдала, как мужчины быстро побежали к входу в пещеру по приказу Императора, но не раньше, чем они посмотрели на нее, безмолвно пообещав, что заставят ее заплатить за это.

Ким несколько минут смотрела на светлокожего мужчину, оценивая его. Он был единственным, кто хотел рассказать ей, что происходит. Единственным, кто хотел открыть ей правду.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Я — генерал Трейвон Рейнер.

— Ты — кализианец.

— Да, — кивнул он.

Разочарованный взгляд Ким вернулся к Рэю, который пристально наблюдал за ней, когда она говорила с Рейнером. Она все еще не могла поверить, что Рэй просто позволил этим мужчинам остаться безнаказанными после того, что они чуть не сделали с ней, и после того, что они сказали ей.

Он заявил ей, что у торнианских мужчин есть честь, что они достойные самцы. Как тогда расценивать то, что чуть не сделали Фала и Дьюла? С того момента, как она очнулась, он начал пробираться в ее разбитое сердце. Он начал исцелять ее своим вниманием, заботой и пониманием. Теперь она поняла, что все это было ложью.

Он заставил ее поверить, что он — просто мужчина, воин, как и любой другой, но он оказался больше «ничего особенного», он — был Императором. Его терпение и забота затронули в ней что-то такое, что, как она думала, ганглианцы уничтожили… ее мечты. Ее мечты, что кто-то может полюбить ее даже со всеми ее недостатками и неудачами, и Рэй, казалось, был в состоянии сделать это. Когда она усомнилась в себе, он давал ей свою веру. Когда ее силы иссякли, он давал ей свои. Когда она плакала, он обнимал ее.

Так что же она должна была делать теперь, когда он поддерживал все, что пыталось ее уничтожить?