Реформатор

— Разве кто-то будет устраивать скрупулезное изучение комнаты рабыни? — спросила тагга. — Даже если они сопоставят нападение со слухами о тайнике, в лучшем случае просто взглянут и все. Подумаешь — невидаль, на рабыню напали. Что-то ты, Иашт, перемудрил. Лучше бы распустил слух, что этот тайник находится в комнате какой-нибудь даллы. Тогда бы ишибы императора скорее всего подробно все осмотрели и установили личность шпиона.

Иашт не казался огорченным критикой Мирены. Напротив, он довольно потер руки.

— При обыске в этой комнате и нападении на эту рабыню, будут искать почище, чем при ограблении любой даллы. Уж поверьте мне. Тут все продумано.

— Так там все-таки есть тайник? — снова спросил Мерт. — Если есть настоящий императорский тайник, то это меняет дело. Конечно, будут искать!

— Нет, тайника нет. Все дело в рабыне.

— Она, что, любимая наложница Муканта? — хихикнула Мирена. — Но даже ради какой-то наложницы вряд ли начнется суматоха.

— Ну какая из нее наложница? Она — старуха.

— Тогда не понимаю, — высказался Мерт. — Почему будут искать, да так тщательно, что найдут даже нити?

— Просто нужно постараться нанести небольшой вред этой служанке, — продолжал гнуть свое Иашт. — Например, пусть при нападении сломает руку или ногу или просто сильно ушибется. Ее, конечно, вылечат, но произошедшее должно выглядеть как наглое покушение на жизнь возможного свидетеля. Но ни в коем случае нельзя убивать! Если просто нанести вред, то это приведет императора в бешенство. В этом я уверен. А вот если убить, то даже не знаю, что будет. Здесь уже непредсказуемость. Тогда может достаться всем, а не только шпионам Уларата.

— Да кто она такая, эта рабыня, чтобы из-за нее император впадал в бешенство? — удивилась Мирена. — Даже если она много лет служит во дворце, и он к ней привык, все равно не будет такой реакции! Он расстроится, возможно потому, что во дворце непонятно что происходит, но разве станет мстить всем шпионам Уларата?

— Станет, тагга, еще как станет. Ты не очень много времени провела в Иендерте и не знаешь некоторых вещей. Эта служанка непростая. Ее комната не охраняется, но никто во всем Фегриде не посмел бы причинить ей хоть какой-то вред. Если он, конечно, не сумасшедший. Дураков нет, но благодаря нам они появятся! Вот увидите, что произойдет! А я уж позабочусь о том, чтобы личность шпиона установили, но допросить его не смогли.

— Иашт, — медленно произнес Мерт. — Кажется, что ты все-таки забыл сказать нам, кто такая эта служанка-рабыня. Хотя мы спросили уже три раза.

— Неужели забыл? — притворно удивился ишиб. — Надо же!

— Иашт! Говори! — воскликнула Мирена.

— Эта служанка, эта рабыня, — ишиб патетически простер руки к собеседникам, — На самом деле не просто рабыня. Она — кормилица императора. Мукант убьет любого, кто осмелится напасть на нее, а заодно убьет и тех, кто случайно окажется рядом. Это — беспроигрышный ход! После этого император точно забудет о Раниге на некоторое время. Я не просто так просидел тут столько. А готовился к чему-то подобному.

Глава 11. Женщины

Красивая женщина попадает в передряги лишь с одной целью: чтобы милостливо позволить мужчине ее спасти

(из рассуждений Верховного ишиба Аррала, стоящего на краю трясины и наблюдающего за тонущей дворянкой)

Украшают ли женщин странности? Михаил мог ответить на этот вопрос положительно, если, конечно, иметь в виду странности не очень большие. Он считал, что женщина должна запоминаться. Все ее поведение в идеале может быть подчинено лишь одной цели: заставить мужчину непрерывно думать о смысле непредсказуемых поступков. Конечно, это получится лишь в том случае, если действия женщины лишены явной нелепости. Своим поведением женщина захватывает мысли мужчины, а потом и его чувства. Это нормально. Неприятности начинаются тогда, когда мужчина и так уже принадлежит женщине, а проблемы со странностями продолжаются. Не каждая женщина может остановиться вовремя, но лишь по той причине, что подобным образом действует интуитивно. Многие не осознают в полной мере смысл своих поступков, поэтому не способны изменить поведение.

Анелия была исключением из этого правила. Почему-то Михаил не сомневался, что она все прекрасно понимает. Но не останавливается. Принцесса мастерски чередовала периоды хорошего отношения к своему жениху с проявлениями крайней холодности. Она могла демонстративно обидеться на какую-то мелочь или не обратить внимания на действительный повод для обиды. Король с трудом сдерживался, чтобы не нарушить свой главный принцип, которым он успешно руководствовался в общении с женщинами: «С глаз долой, из мыслей вон». Хотя, конечно, нельзя исключить, что принцесса догадывалась о существовании этого принципа и прикладывала все усилия, чтобы сделать его недействительным.