Реформатор

С некоторого времени сложилась традиция, что суды вел ишиб. Не дворянин и не простолюдин, входящие в тройку судей, а именно ишиб. Король не давал никаких специальных указаний по этому поводу, все возникло само собой. Ишиб, как правило, одновременно являлся и дворянином, поэтому его способности в сочетании с титулом в условиях сословного общества освободили для него место в центре и дали власть над ходом заседания. А эта власть значит немало.

Стражник потащил мальчишку в центр зала. Тот не упирался, а покорно ковылял, опустив голову.

Процедура, видимо, была уже отработана до мелочей. Ни стражник ни потерпевший не стали ничего объяснять. Вместо них взял слово судья-ишиб Цвинерт.

— О какой сумме речь? — спросил он.

«Хороший первый вопрос, — мысленно похвалил судью Михаил. — Если сумма очень мала, то можно сразу же всех отпускать по домам, не тратя время на дальнейшие разговоры».

— Две серебряных монеты, — ответил стражник.

Новые законы Ранига разделяли кражи на пять групп: очень мелкие, просто мелкие, средние, крупные и очень крупные. За каждую полагалось свое наказание. Две серебряных монеты относились к краже среднего размера. Следующие фразы судьи подтвердили то, что он законы знал и собирался им следовать:

— Это немало. Ты взял эти деньги, мальчик?

Стражник было дернул ребенка за руку, чтобы поторопить с ответом, но судья продолжил:

— Подумай хорошо, прежде чем сказать. За кражу такого размера положено наказание.

«Замечательно, он еще и добр, что ли? Подсказывает ребенку, чтобы тот отпирался. Только убийцы-добряка мне и не хватало. Или он ради меня старается? А если нет, то почему? Или тут так все заседания проходят?», — король был слегка озадачен. Мальчик действительно вызывал жалость. Было непонятно, чем торгует его отец, если ребенок ходит в обносках.

— Нет, ничего не брал, — тут же мотнул головой обвиняемый.

«Умный мальчик, далеко пойдет, — отметил король. — Если перестанет попадаться».

— Кто видел, как он крал деньги? — спросил судья.

— Я видел, господин, — поклонился кузнец. — Почти поймал его за руку, когда она была в моем кошеле, но он быстро отдернул ее и бросился бежать.

— Кто-нибудь еще видел, как он крал?

— Нет, — ответил стражник.

— Кто-нибудь еще видел, как он бежал?

— Да все видели, господин, — развел руками кузнец, словно пытаясь показать, как должно выглядеть слово «все». — Весь рынок!

— Как его поймали?

— Я поймал, господин судья, — отрапортовал стражник. — Кузнец Васселен кричал, что он вор. Я сразу же и поймал.

Как выяснилось, амулеты Террота были пригодны не только для сражений, но и для быстрой ловли мальчишек на рынке.

— Украденные деньги были с ним?

— Выбросил, когда бежал, господин судья, — сказал стражник. — Мы их нашли потом на земле.

«Молодец, — похвалил ребенка Михаил. — Если не ошибаюсь, сейчас судья к этому придерется».

Тот оправдал ожидания.

— Кто-нибудь видел, как он выбрасывал деньги?

— Так ясно же, господин, — недоуменно ответил кузнец. — Он украл, а потом выбросил.

— Ты видел эти деньги у него в руке?

— Нет. Кулак был сжат.

— Похоже, здесь все ясно, — подытожил судья. — Доказательств нет.

— Как нет, господин? — опешил кузнец. — Его рука была у меня в кошеле, а потом он побежал!

— Твоя рука была в кошеле, мальчик? — спросил Цвинерт.

— Рядом с ним, господин судья, — прошептал ребенок.

— Что значит рядом?

— Кошель господина кузнеца был так туго набит, что я подумал, как бы из него что-то не выпало, и поправил его. А когда господин кузнец начал кричать, то я испугался и побежал.

Цвинерт наклонился к судье-дворянину, который сидел справа от него, и что-то прошептал, потом к простолюдину, который сидел слева, и тоже что-то сказал ему, а затем огласил вердикт:

— Невиновен! Все свободны!

Кузнец лишь удивленно развел руками, а стражник философски пожал плечами — видимо, он уже привык к неожиданным решениям.

— Подождите, — король нарушил обещание не вмешиваться, данное себе. Но ситуация требовала вмешательства. Он неожиданно понял, почему судья пытался избавить подсудимого от наказания за такой проступок. — Мальчик, подойди сюда.

Стражник тут же подтолкнул ребенка в спину. Но тот, осмелев от осознания того, что его готовятся отпустить, сам пошел к странному человеку, сидящему неподалеку от судей.

— У твоего отца нет денег? — тихо спросил король, когда тот приблизился. — Чем он занимается?

— Торгует овощами, господин.

— Почему же не может тебя одеть нормально?

— Тратит деньги в трактирах, господин.

Михаил кивнул, но продолжал говорить столь же тихо:

— А ты никогда не задумывался над тем, чтобы стать ишибом?

— Ишибом? — прошептал мальчик, поднимая на собеседника удивленные глаза.

— Ну да. Правда, из тебя не получится великий ишиб, твой аб слишком мал. Я даже сначала на него внимания не обратил. Но зато могу определить тебя в ученики к настоящему великому ишибу. Парету. Слышал о таком?

— К самому Парету? — спросил ребенок с недоверчивыми нотками в голосе.

— Да. К нему. Хочешь?

— Кто же от этого откажется, господин? — изумился мальчик.