Реформатор

Вопрос о порядке награждения волновал не только Верона, но и многих других. Публика перешептывалась, обмениваясь впечатлениями. Первые места помимо наград означали и королевскую милость.

Когда сержант думал о себе и о своем собственном подвиге, то твердо надеялся на повышение до лейтенанта, а также на какой-нибудь из средних орденов. Пределом его ожиданий был орден «Утренней зари», дающий пожизненное ненаследственное дворянство. Конечно, он волей-неволей иногда мечтал о чем-то более существенном, но тут же одергивал себя. Разочаровываться ему не хотелось. Поэтому, прислушиваясь ко второму имени, он сначала даже не понял, что полковник зовет его.

— Сержант Верон Снарт! — провозгласил Танер.

Публика снова всколыхнулась. На всех произвело впечатление звание «сержант». Присутствующие начали оглядываться, и не прошло много времени, как взоры устремились на Верона. Он ведь был единственным сержантом в зале.

И король и Танер и даже принцесса, уловив направление взглядов большинства, тоже начали смотреть в сторону Верона. Он растерялся. Настолько, что несколько секунд вообще не двигался.

— Иди уже, иди, — тихо сказал какой-то офицер, стоящий рядом.

Это слегка привело сержанта в чувство. На плохо двигающихся ногах он зашагал в сторону трона.

— За спасение жизни короля и принцессы в условиях тяжелого боя, а также за иные военные заслуги, — продолжил чтение Танер, — Сержанту Верону Снарту присваивается звание лейтенанта, титул уру с полагающимся поместьем и денежной наградой, а также вручается орден «За фамильную честь» второй степени.

Это было нечто. И тут дело заключалось даже не столько в беспрецедентной награде, сколько в формулировке. Зрители после кратковременного изумленного молчания стали снова активно переговариваться.

— Подойди, подойди поближе, — сказал король, обращаясь к Верону.

Тот сделал еще пару шагов и оказался возле трона.

— Продолжай в том же духе, — произнес его величество, прикрепляя на камзол Верона золотой орден, — И скоро станешь генералом.

Для Михаила это были просто слова. Поощрение. Он, человек, родившийся в другом мире, не до конца понимал, что подданые подразумевают под речами короля. А они воспринимали их дословно. Так что сейчас прозвучало фактически обещание сделать Верона генералом, если тот будет действовать правильно.

— Однако, Шартена, зря ты так обошлась с этим мальчиком, — ехидно заметила Улара, внимательно изучая лицо собеседницы, — Похоже, что он — любимчик короля.

Надо сказать, изучать было что. Лицо у тагги вытянулось, она даже сжала кулачки. Подумать только, кто ее тянул за язык? Улыбнулась бы вежливо этому солдатику и все. Он у нее в руках. Похоже, что перспективный юноша. Такого желательно иметь на своей стороне. Молод, богат, красив, пользуется доверием короля…. Что еще требуется от мужчины?

— Помолчала бы, — огрызнулась Шартена, — Ты тоже с ним не поздоровалась.

— А он к тебе шел, — рассмеялась Улара, — Точно к тебе.

Тагга, продолжая сжимать кулачки, хотела что-то сказать, но сдержалась. На вежливые реплики не было сил. А ругаться в тронном зале такой знатной леди не к лицу.

Михаил сыграл свою роль до конца. Он бы с удовольствием провел время другим способом, например, в своем подвале рядом с компьютером, но долг требовал самоотдачи. Награждение завершилось, был объявлен бал, которого так долго ждали дворяне. Но тут король решился на маленькую месть. О королевском бале стало известно ровно за один день до его начала. Этот удар был направлен в первую очередь против знатных дворянок, лояльность которых все еще была под вопросом. Пусть попробуют за один день добыть новое платье, учитывая расстроенные финансовые дела большинства из них и жесточайшую конкуренцию.

Король покидал тронный в зал в сопровождении Комена и Меррета. Он был погружен в свои мысли и рассеянно слушал взволнованный рассказ короля эльфов о планах Верховного ишиба построить какую-то огромную плотину. Потом, уже за дверьми, до Михаила дошел смысл сказанного, и он с изумлением повернулся к собеседнику:

— Твое величество, о какой плотине ты говоришь? Рядом с Пармом ведь нет больших рек!

— О той, которую Верховный ишиб собрался возводить завтра усилиями моих эльфов.

— Но зачем ему плотина? И где он будет ее строить?

— Я не знаю зачем, твое величество, — сказал Меррет, — А вот где, мне известно. Километрах в пяти южнее Парма. В чистом поле.

— А в чем смысл этого? Там вообще нет никаких водоемов.

— Верховный ишиб объяснил моим эльфам свои планы следующим образом. По его представлениям, в течение ближайших трехсот лет в том месте может разлиться большая река. А когда она разольется, мы уже будем готовы. Плотина-то построена!

Михаил нахмурился. Во всем этом было нечто, что не укладывалось ни в какие представления. Может быть Аррал сошел с ума?

— Комен, ты знаешь что-то об этом деле? — спросил владыка Ранига у генерала, — Что вообще происходит?