Реформатор

Аунет незаметно вздохнул. Ситуация становилась хуже. Когда в первый раз прозвучало его имя, он ни на секунду не усомнился в том, что поговорить придется. И лучше сделать это там, где никто не услышит.

— О чем поговорить, господин? — ради приличия спросил он.

— О тебе, конечно, — раздался ответ. — Если не получится поговорить кое о ком другом.

— Пендерт! — крикнул Аунет одному из своих помощников, долговязому детине неопределенного возраста, — Подмени меня.

— Пожалуйте сюда, господин, — вежливо произнес трактирщик, показывая на малозаметную дверь за своей спиной.

Незнакомец шагнул за стойку, ничуть не заботясь о том, что полы его халата могут задеть многочисленные бутылки и кувшины, стоящие под прилавком. Трактирщик открыл дверь и первый вошел внутрь. За ним последовал посетитель.

Они оказались в небольшой каморке без окон, в которой помещались стол с четырьмя стульями и гигантский шкаф. Свободного места было мало — достаточно лишь для того, чтобы пройти к другой двери, ведущей куда-то вглубь трактира. Каморку освещал довольно приличный светильник-амулет, который резко выделялся на фоне общего убожества. Можно было предположить, что дальше, за другой дверью, найдется еще кое-что ценное.

— Присаживайтесь, господин, — трактирщик показал на один из стульев, но сам остался стоять.

Незнакомец прислонился к косяку, не делая никаких попыток сесть.

— Здесь душновато, прошу прощения, — добавил Аунет, — Господин может чувствовать себя как дома.

Это был явный намек на то, что не мешало бы откинуть капюшон. Намек оказался понят: посетитель издал легкий смешок.

— Что господину угодно узнать? — трактирщик начал волноваться сильнее. Незнакомец не подавал вида, что готов начать разговор.

Несколько секунд прошло в молчании. Но потом странный посетитель наконец вступил в диалог.

— Скажи, Ратен, тебе нравятся стрекозы? — неожиданно спросил он.

Аунет поперхнулся. «Стрекоза» — это было его прозвище в юности.

— Стрекозы? — пробормотал трактирщик.

— Ну да. Такие насекомые с двумя парами крыльев, — пояснил незнакомец тихим размеренным голосом, — Они летают быстро, охотятся на небольших мошек. Ловкие бестии. Наверное, считают, что у них все схвачено. Нужно быть достаточно верткой и удача не оставит. Как они наверное разочаровываются, когда их наконец съедает какая-нибудь птица.

— Я не знаю, господин, нравятся или нет. Как-то не задумывался об этом, — ответил трактирщик, чувствуя, как губы начинают неметь.

Странный посетитель не угрожал прямо. Можно даже сказать, что он говорил о совсем посторонних вещах, но знаменитая интуиция Аунета била в набат. Трактирщик не был трусом. С таким качеством он никогда не возглавил бы крупный клан воров. Но осторожным — да. Тут сам Оззен велел.

— Не знаешь? — спросил незнакомец, — Но ты подумай об этом, подумай. А пока что сообщи мне, где находится Кретент.

Вот оно! Вот к чему все шло! Тоска Аунета достигла невероятных величин. Он очень сильно жалел, что пришел сегодня на работу. Ну чего ему стоило остаться дома? Тем более, чувствовал себя с утра неважно.

— Я не знаю, господин, о чем ты говоришь, — тусклым голосом пробурчал трактирщик. Он не привык идти против своих предчувствий. Ему это удавалось с трудом. Они требовали другого ответа.

— Знаешь, Ратен, знаешь. Точно знаю, что ты знаешь. И вижу, что ты плохо подумал. Думай лучше.

— Я подумал, господин, — Аунет был непреклонен. Он постарался загнать вопящую интуицию вглубь своего «я».

Незнакомец, видимо, заметил внутреннюю борьбу и решил зайти с другой стороны.

— Что, Кретент запретил тебе говорить, где он? Если так, то для выгодных предложений можно сделать исключение.

Интонация посетителя не изменилась, но трактирщик вздохнул чуть свободнее. С ним пытались договориться. Это — хороший знак.

— Господин, выгода бывает разная.

— Если ты ответишь на мой вопрос, то каждый вернется к своей работе. Вот и все.

Посетитель не стал заострять внимание на том, что Аунет косвенно признал, что имя Кретента может быть ему известно. С точки зрения хозяина заведения, это был несомненный плюс. Незнакомец очевидно умен. Да и последняя фраза была многозначительной. Получается, что визитер знал не только, чем занимался Кретент, но и то, что тот уже давно отошел от дел?

— Я не могу говорить об этом, господин, — покачал головой трактирщик.

Лампа на столе засияла. Она никогда не светила так ярко. Сейчас ее свет стал почти нестерпимым. Трактирщик был вынужден прищурить глаза. И так, сквозь щелочки век, некоторое время смотрел на собеседника. Тот оказался ишибом. И счел нужным показать это. Аунет мысленно поблагодарил себя за то, что отказался от идеи позвать охрану, как только разговор зашел о стрекозах. С ишибом его молодцы вряд ли бы справились. Конечно, он мог себе позволить нанять ишиба для охраны, но предпочитал это делать лишь в крайних случаях, чтобы не привлекать к своей персоне излишнее внимание.