Рефлекс

К ужину Гиацинта спустилась с высокой прической и в шелковом обтягивающем платье с глубоким декольте. Таком прозрачном, что Дэви увидел бы каждый шовчик, каждую складочку на белье, надень его Гиацинта. Получилось так, что он видел очертания… чего-то другого.

Дэви старался не смотреть, но стоило ослабить самоконтроль, взгляд приклеивался к груди Гиацинты. Не помогали и воспоминания о том, что этой груди он однажды касался.

«Сиди на попе ровно! – велел себе Дэви. – На попе… Вот так ирония!»

– Тебе не холодно в этом платье?

Гиацинта глянула на него, и губы у нее дрогнули в улыбке.

– Местами холодно.

Уточнять Дэви не стал.

После ужина Гиацинта отправилась следом за ним и поманила в небольшую гостиную у основания лестницы.

– Давай немного посидим в гостиной.

– Зачем? – прямо спросил Дэви.

Гиацинта захлопала глазами.

– Ну, поговорим… – она показала себе на грудь. – Как киборг с киборгом.

Платье скрывало рубец под ключицей, но бледный след на шее просматривался.

Дэви проследовал за ней, наблюдая, как играют мышцы спины и как колышутся ягодицы под шелковым футляром.

«Беги! – велел он себе. – Беги отсюда!»

В топке облицованного мрамором камина горело полено. Гиацинта встала на коврик спиной к огню.

– Местами, – повторил Дэви.

Гиацинта приподняла подол, подставив теплу икры.

– Ах, как приятно!

В коридоре застучали шаги – дворецкий Эбни пришел предложить им напитки. Дэви попросил тоник, Гиацинта – двойной мартини. Она повернулась лицом к камину, и все ее «вкусности» четко проступили в отблесках пламени.

Дэви нервно сглотнул, отвернулся и с осторожностью присел на подлокотник дивана. Секунду спустя Гиацинта подошла к другому краю дивана, скинула туфли и села, поджав ноги под себя. Диван был длинный, и Дэви решил, что с подлокотника можно спуститься без опаски: между ними добрых четыре фута. Он не сводил глаз с пламени.

– Эй, Дэвид, ты где?

– Хороший вопрос, – отозвался он. – Мы на южном берегу острова Мартас-Винъярд. До твоей подсказки я думал и о Нантакете, и о Кейп-Коде, а теперь только решаю, что сюда ближе, Менемша или Эдгартаун.

Гиацинта заморгала и на миг села нормально:

– Это часть твоих способностей? Ты всегда точно определяешь, где находишься?

Дэви покачал головой:

– Ты запретила мне разговаривать со сварщиками, которые устанавливали пластину у меня в комнате. А следовало запретить им разговаривать со мной.

– Они с тобой не разговаривали.

– Со мной нет, а вот между собой – да. Местный выговор у них очень характерный.

– А как ты догадался, что берег южный?

– Небесами не дано управлять даже Симонсу. Солнце по-прежнему встает на востоке и садится на западе.

Гиацинта чуть заметно улыбнулась и снова посмотрела на огонь.

Эбни принес напитки и поставил каждому на свой приставной столик, не забыв кружевные подложки.

– Что-нибудь еще, мисс Поуп?

– Когда будете уходить, пожалуйста, закройте дверь.

– Да, мэм.

Двустворчатая дверь из тяжелого дуба закрылась, отрезав свет из коридора. Теперь гостиную освещало только пламя камина. Гиацинта хлебнула мартини. Дэви выдавил в тоник лаймовый сок и встряхнул кубики льда, чтобы все смешалось.

– Спрошу как киборг киборга, – начал Дэви. – С какой целью тебе ставили имплантат? Что хотели изменить в твоем поведении? В отличие от меня, тебя удерживать на одном месте не стремились. Так от чего тебя удерживали?

Чуть заметная улыбочка Гиацинты померкла. В лице отразилось нечто, столь не похожее на привычную маску, что Дэви не разобрал, какие это эмоции. Потом маска появилась снова, и Дэви засомневался в увиденном. Может, это просто отблески пламени? Игра света, а не выражение лица?

– От болтливости, – наконец отозвалась Гиацинта.

– Как это контролируется, черт подери? Кто-то постоянно подслушивает, держа палец на кнопке?

– Кто-то подслушивает. – Гиацинта пожала плечами и постучала себя по левому виску. – Все дело в настройках. На что реагирует имплантат, я точно не знаю. Думаю, он как-то отслеживает стрессовое состояние, хотя к обычному стрессу не чувствителен. Мы прошли шестинедельную послеоперационную программу, половину которой провели под наркогипнозом. Другая половина программы состояла из тестовых допросов, рвоты или поноса. Считай что из рвоты и поноса.

Игра воображения спровоцировала волну тошноты, и Дэви догадался, какое выражение мелькнуло на лице у Гиацинты.

– Ну и гадость!

Гиацинта снова отвела взгляд.

– Ну, мы под этим подписались. – Она допила мартини и встала у камина, протянув руки к огню.

Зачем она так откровенничает? Ну помимо очевидной причины? Гиацинта нарядилась для соблазнения, но по своему почину или по приказу? Неужели Симонсу нужны новые способы воздействия? Стоило сделать еще один глоток тоника, как руки и ноги задрожали. Вопреки ожиданиям, уголки рта поползли вверх. Дэви посмотрел на тоник.

– Что ты мне подмешала?

Гиацинта внимательно следила за выражением лица Дэви.

– Полтаблетки экстази. Полтаблетки виагры. У тебя же совсем настроения не было. Это видно невооруженным глазом.

– Думаешь?