РЕФЕРЕНС. Часть первая: ‘Карандаш и уголь‘ (СИ)

— Ничего страшного, дело давнее. Я закончил мединститут, был молод, глуп, романтичен и совершенно нищ. Мой мир, точнее ту его часть, в которой жил я, накрыло жёстким социальным кризисом, работы не было, государство слилось, заявив гражданам: «Выживайте, как хотите», — упавшую власть поднял с пола криминал. Ты знаешь, как это бывает.

— Конечно, — кивнула Змеямба.

Мы с ней успели повидать много миров, и неблагополучных среди них хватало. Никто не нанимает ЧВК туда, где всё хорошо.

— Я хотел лечить детей, выпустился педиатром, но пришлось стать военным хирургом. Мне были нужны деньги, деньги были у бандитов, бандитам был нужен кто-то, способный вытащить пулю. У меня вскоре образовалась маленькая частная практика — совершенно незаконная, а главное, очень небезопасная. Криминальный лепила никогда не знает, заплатят ему деньгами или пулей, за то, что слишком много увидел.

— Совсем как сейчас, да? — усмехнулась Змеямба.

— Чёрт, а ведь ты права, — признал я, в третий раз перерисовывая подбородок. — С чего начал, к тому и пришёл. Жизнь полна дрянной иронии.

Портрет шёл туго, как будто карандаш отказывался рисовать там, куда я его направляю. Знакомое ощущение — мир считает, что я хочу от него слишком много и сразу. Ничего, перетопчется. А откат… Да чёрт с ним. Мне ли бояться кармических последствий? Скорее всего, я и так покойник. А вот у остальных шансы есть. У Слона полно недостатков, но он не дурак, а команда наша отнюдь не беззащитна. Если нас решат зачистить, местных ждёт немало сюрпризов. Змейса — прекрасный человек, и пусть её внешность немного подтянется за её душой.

— В общем, — продолжил я свой рассказ, — однажды я, разумеется, влип в неприятности. Залатал одного нехорошего человека, чем оказались крайне недовольны другие нехорошие люди… Статус некомбантанта в этой среде ничего не значит, и красным крестом не прикроешься, но некие «понятия» присутствуют. В общем, тот, залатанный, решил, что бросить меня будет «не по понятиям» и «пацаны не поймут», поэтому облагодетельствовал как мог — взял работать на себя. Среди прочего, в его бизнес входил большой бордель. Знаешь, что это такое?

— Платный секс под управлением криминала? — уточнила Змеямба. — Я знаю, как это работает. Приблизительно.

— Я стал там штатным доктором, ещё дальше уйдя от институтской специализации. Когда есть база, книги и свободное время, можно научиться и гинекологии. Педиатрии тоже хватало — девушки постарше проживали при заведении со своими малолетними детьми, а девушки помоложе сами еле-еле вышли из детского возраста.

— Их принуждали к этому? — спросила Змеямба.

— По-разному. Большая часть была из деревень или глухих экономически депрессивных провинций, для них это просто способ выжить в городе. «Общежитие для персонала» — единственное жильё, отделяющее их от улицы. Кроме того, их кормили, и они хоть как-то зарабатывали. Экономика была в глубокой жопе, нормальной работы не сыскать, да и не умели они ничего полезного. Многие попадали туда сразу после школы — приезжали поступать в институты, проваливали вступительные экзамены, не хотели возвращаться домой, получали предложение, которое выглядело выгодным и безобидным, а потом не могли сорваться с крючка. Некоторые девушки попадали против своего желания — по разным обстоятельствам. Хватало сирот — их нам поставляли детские дома прямо после выпуска. Многие из них к тому моменту уже имели большой опыт сексуальной эксплуатации, которой подвергались с раннего детства. Это было поганое время, Зме.

— Сочувствую, Док. Было много работы?

— Более чем. Крупное заведение, до сотни работниц одновременно. Администрация над ними не издевалась, но не препятствовала это делать клиентам, так что хирургии в моей работе тоже хватало. Ссадины, синяки — почти постоянно. Переломы конечностей и лицевых костей. Разрывы тканей половых органов — тоже не редкость. Прерывания беременностей — увы, контрацепция была не слишком надёжной. Наркотическая зависимость — многие девушки тратили на наркотики всё, что зарабатывали, возвращая деньги обратно администрации, которая им наркоту и поставляла. Строго было с венерическими болезнями — регулярные обследования и анализы, потому что заразить клиента недопустимо, среди них бывали и весьма опасные, и весьма влиятельные люди, включая представителей власти. Я не горжусь тем периодом моей жизни, и многое из него хотелось бы забыть, но практика была разнообразная, и опыта набрался. В том числе, и в психологии — лучше разговор, чем суицид, хотя и попыток суицида тоже хватало. Некоторые — успешные.

— Тяжело было? — Змейса потянулась, разминая затёкшие мышцы.

— Как тебе сказать… Сейчас вспоминаешь — кошмар и ужас. Столько боли и горя, насилия и унижения, безнадёги и жизненных трагедий — и всё это прошло через мои руки и голову. Но тогда это было…

— Фоном? — подсказала Зме.