Реестр убийцы

Взгляд у незнакомца колючий. Он комкает пятидолларовую бумажку, ту самую, что получил из автомата, роняет ее на пол и растирает каблуком, как будто это окурок. Потом шлепает собачонку, поворачивается к двери и, проходя мимо Марино, цедит сквозь зубы:

— Почему бы тебе не выйти на пару слов?

Марино идет за незнакомцем и его псом через грязную парковочную стоянку к старому чопперу, собранному, похоже, еще в далекие семидесятые, четырехскоростному, с кикстартером, выкрашенному в тон косынке огненной краской. Номерная табличка у него какая-то странная.

— Картонка. — Марино удивленно качает головой. — Самодел. Ловко, ничего не скажешь. Ну, говори, что хотел.

— Хочешь знать, почему я здесь сегодня? У меня для тебя сообщение. — Парень в косынке смотрит на пса. — Сидеть! — кричит он, и собачка покорно ложится на живот.

— В следующий раз пришли письмо. — Марино хватает его за грудки. — Дешевле будет, чем похороны.

— Не уберешь лапы, поквитаюсь так, что пожалеешь. Я здесь не просто так, потому лучше послушай.

Марино опускает руки. Все, кто был в салуне, высыпали на веранду и с интересом наблюдают за происходящим. Пес лежит на животе и тихонько поскуливает.

— Ту сучку, на которую ты работаешь, в наши края никто не приглашал, так что пусть возвращается откуда приехала. Передай как совет от человека, который кое-что может.

— Как ты ее назвал?

— А сиськи у этой дряни ничего. — Он складывает ладони чашечками и облизывает воздух. — Если не уедет из города, я их еще и на вкус попробую.

Марино с силой пинает мотоцикл, и тот падает на землю. В следующее мгновение он выхватывает из-за пояса джинсов «глок» сорокового калибра и приставляет к переносице незнакомца.

— Не глупи, — говорит тот. С веранды доносятся крики байкеров. — Выстрелишь, и твоя никчемная жизнь на этом закончилась. Сам знаешь.

— Эй! Эй!

— Ну, давай!

— Пит!

Глядя незнакомцу между глаз, Марино чувствует, что голова у него как будто отключается. Он передергивает затвор.

— Если убьешь меня — считай, сам покойник.

Парень в косынке держится, но видно, что ему уже страшно.

Байкеры на ногах, кричат. Краем глаза Марино замечает на парковке каких-то людей.

— Забирай свою рухлядь и уматывай. — Марино опускает пистолет. — Пса оставь.

— Черта с два я тебе пса оставлю!

— Оставишь. Дерьмово ты с ним обращаешься. А теперь двигай отсюда, пока я тебе третий глаз не сделал.

Мотоцикл с громким треском уезжает. Марино разряжает пистолет и сует его за пояс джинсов. Что с ним такое? Что на него нашло? Ответа нет, и от этого становится страшно. Он наклоняется, гладит пса по спине, и тот благодарно облизывает ему пальцы.

— Найдем тебе кого-нибудь, не беспокойся.

Ногти врезаются в ладони. Марино смотрит на Джесс.

— Пора что-то делать, — говорит она.

— Ты о чем?

— Сам знаешь о чем. О той женщине. Я тебя предупреждала. Она тебя унижает, подгоняет под себя. Посмотри, что с тобой стало. Ты с ней всего неделю, а уже хватаешься за оружие.

У Марино трясутся руки. Он смотрит на нее, чтобы она могла читать по его губам.

— Глупо, правда, Джесс? И что теперь? — Марино треплет пса по холке.

— Сделаем из него салунного пса, так что когда этот парень вернется, ничего хорошего его не ждет. А вот тебе надо быть поосторожней. Заварил кашу.

— Ты раньше его видела?

Джесс качает головой.

Шэнди стоит на крыльце. Почему она осталась там? Он едва не убил человека, а она даже не спустилась с веранды.

ГЛАВА 10

Где-то в темноте, неподалеку, лает собака, и лай становится все громче, все настойчивее.

Прислушавшись, Скарпетта улавливает стук двигателя — это «роудмастер» Марино. Чертову железяку слышно за несколько кварталов — сейчас она на Митинг-стрит и направляется на юг. Через несколько секунд мотоцикл с ревом врывается в узкий переулок за ее домом. Пил. Она поняла это по голосу, когда говорила с ним по телефону. Он становится несносным.

А Марино нужен ей трезвым — чтобы разговор получился продуктивным. Возможно, самый важный из всех их разговоров. Она ставит кофейник, когда Марино сворачивает на Кинг-стрит. Еще один поворот влево, и вот он уже на дорожке, которую Скарпетта делит со своей малоприятной соседкой, миссис Гримболл. Извещая о своем прибытии, Марино несколько раздает газу, потом вырубает двигатель.

— У тебя тут выпить найдется? — спрашивает он, когда Скарпетта открывает переднюю дверь. — Меня бы устроил стаканчик бурбона. Вы не против, миссис Гримболл?! — кричит он, обращаясь к желтому каркасному домику, и занавеска на окне дергается. Марино запирает мотоцикл и опускает ключ в карман.

— Проходи, — бросает Скарпетта, видя, что он пьян куда сильнее, чем ей представлялось. — Ну скажи, разве так уж обязательно будить весь переулок да еще кричать на мою соседку?

Она ведет Марино в кухню. Он идет за ней — сапоги громко стучат по деревянному полу, голова едва не достает до притолоки дверей, через которые они проходят.

— Проверка безопасности. Зато теперь знаю точно, что на заднем дворе никто не болтается, никакие катафалки там не притаились, бездомные не ошиваются.