Redrum 2016

Толя усмехнулся, не глядя, погладил приклад охотничьего карабина. В любом случае, единственное, что получит от него незнакомец — это пулю в череп. Он не позволит никому манипулировать им и Ряхой, ни с кем не станет сотрудничать и ни о чём не станет разговаривать. Где-то глубоко в голове у Толи раздалось одобрительное похрюкивание, и он рассмеялся, прибавив газ. Охотничий азарт овладел Анатолием.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Толя и Ряха не выстрелили сразу, как планировали в машине. Во-первых, их смутило, что на поляне, где чудовище привыкло совершать свои жертвоприношения, их ждала женщина. И даже, судя по легкомысленного розового цвета кедам и ярко-зелёным джинсам в обтяжку, девушка. Во-вторых, она совсем не выглядела как некто, пришедший угрожать и требовать. Тот, кто приходит с угрозой, как правило, стоит прямо, смотрит свысока, презрительно… А эта лежала, свернувшись калачиком, спрятав голову между колен, и тихонько поскуливала.

— Жертва? Подарок? — хрипло спросил Анатолий, опустив ствол ружья к земле и немного расслабившись. Прищурившись, он разглядывал лежащую на земле фигурку. Поздние летние сумерки ещё не украли краски, но уже слегка размыли очертания всех предметов и напитали лесные тени густым сумраком.

Ряха в ответ хрюкнул неопределённо и затих. Он не торопился брать контроль над телом Толи, предпочитая пассивно наблюдать за происходящим откуда-то из глубин подсознания.

— Эй! — крикнул Толя, перехватив карабин поудобнее и держа девушку на прицеле.

Всхлипывания и поскуливания перешли в рыдания, и Толя расслабился. Ряха тоже успокоился и мягко, но настойчиво, занял место Анатолия, задвинув его внутрь черепной коробки, как в тёмный пыльный чулан, откуда тот мог лишь смотреть сквозь светящуюся щёлку замочной скважины. Задёргалось свиное рыло, привыкая к терпкому запаху хвои, а огромные треугольные уши несколько раз дрогнули, выискивая незнакомые звуки. Кроме девушки, молящей о пощаде и источающей запах ужаса, рядом никого не было. Рот свиноголового чудовища наполнился слюной, и он жадно, с шумом сглотнул.

Ряха никогда не любил огнестрельного оружия, поэтому, ещё раз оглядевшись и внимательно прислушавшись, он повесил карабин на ближайший сук и, достав из чехла на поясе топорик, неторопливо направился к лежащей на земле девушке. Та испустила особенно громкий всхлип, и Ряха довольно хрюкнул. Он уже забыл обо всех своих опасениях, связанных с этой встречей. Жертва — а он был уверен, что это именно жертва — прогнала прочь все страхи. Вечный голод чудовища мешал ему мыслить адекватно, оставляя только одну мысль, одно желание: убить девушку и насытиться её страхом и кровью.

Остановившись в шаге от лежащего на земле тела, он громко, требовательно хрюкнул, привлекая к себе внимание. Девушка не повернулась, и он хрюкнул ещё раз. Рыдания усилились, но обречённая на страшную гибель жертва по-прежнему не реагировала. Тогда Ряха наклонился к ней и, преодолевая сжимавшие горло спазмы, выдавил из себя слово:

— Посмотри…

А потом он рухнул на спину, оглашая лес громким визгом и держась за рану, внезапно образовавшуюся на том месте, где только что было его ухо, которое немыслимым образом повисло на лоскутке кожи и щекотало шею, как назойливое насекомое. А девушка, молоденькая и беспомощная, только что рыдавшая у ног того, кому была принесена в дар, стояла в шаге от него, поигрывая охотничьим ножом, и ухмылялась лисьей мордой.

— Привет, Ряха! — весело выкрикнула она, оскалившись.

Зрачки кабана расширились от ужаса. От девушки больше не разило страхом — теперь она пахла жаждой крови, которую было не унять, даже сожрав человека. Жестокий охотник и беспомощная добыча поменялись местами.

Неловко перекатившись на живот, Ряха, проклиная их с Толей общее пузо, попытался встать, но едва поднявшись на четвереньки, получил пинок в голову. Лисица била расчётливо, прямо в свежую рану. Брызнула кровь, и тишину вечернего леса разорвал новый визг кабана. Ряха рухнул на землю, в голове у него зашумело. Издавая булькающие звуки, он сел, прижимая к груди топор. Глаза чудовища вылезли из орбит и бешено вращались, выискивая противника, но лиса пропала. Сколько ни старался Ряха разглядеть её сквозь кровавую пелену и подступающие сумерки, у него ничего не выходило.

Через дымку болевого шока и паники до Ряхи стали долетать какие-то фразы. Толя, запертый в черепной коробке монстра, бесновался и, надрываясь, орал про ружьё. Ружьё! Карабин, висящий на суку! Испуганно сгорбившись, и в любой миг ожидая нового нападения, Ряха вскочил на ноги и на полусогнутых побежал туда, где оставленное оружие холодно посверкивало в лучах заходящего солнца. Полностью заряженный, заботливо смазанный карабин если и не даст ему преимущество, то хотя бы уравняет шансы.

Когда он добежал до нужного дерева, дышал он уже тяжело, с хрипами.

Сказывалось Толино пьянство и его, Ряхина, привычка охотиться на лёгкую добычу. Все часы, проведённые на диване. Каждая крепкая сигарета, традиционно следовавшая за первой банкой пива.