Редкий дар (ЛП)

— Неудивительно, — кивнул он, когда я договорила. — Значит, он не был ни братом, ни возлюбленным Эдми де Рокай?

— Нет, — покачала я головой. — Нет, он ни за кого не мстил, а просто защищал Роланда. Мне так кажется. Ты… ты так и не заглядывал, ну… сквозь завесу?

— Я же сказал, что не стану обращаться с этим к

дромонду

. Ты знаешь, почему.

Он произнес это совершенно серьезно — думаю, немногим доводилось слышать такой тон из его уст.

— Хм, пророчество твоей матери? — Я глянула на него, и он коротко кивнул. — Или оно не сбылось, или ждет того дня, когда я узнаю все до конца.

— Молись, чтобы первое, — пробормотал Гиацинт и, вновь расслабившись, сверкнул белозубой улыбкой. — Значит, ты больше не прислужница и больше не

врайна

для меня, Федра! А понимаешь, что это предвещает?

— То, что теперь я сама по себе и смогу достичь больших высот, чем будучи

ангуиссеттой

, принадлежащей Делоне, — холодно ответила я. — Не исключено, что когда-нибудь я заведу собственный салон и превзойду славу обучавшей меня Сесиль Лаво-Перрин. Думаю, он привлечет немало знатных и богатых поклонников.

Улыбка Гиацинта увяла, что изрядно меня порадовало, но всерьез и надолго расстроить Принца Странников было нелегко. Он снова коснулся бриллианта Мелисанды, пригревшегося в ямке между моих ключиц.

— Ты знаешь, какие возможности перед тобой открываются, Федра, — прошептал он. — Вопрос лишь в том, что ты выберешь.

Я раздраженно стряхнула его руку.

— Сейчас я не собираюсь ничего выбирать! Я всю жизнь прожила по чьей-то указке! И хочу вдосталь вкусить свободы, прежде чем снова от нее отказываться.

— Я не стану держать тебя на поводке, — опять ухмыльнулся он. — Со мной ты пройдешь долгий путь свободной, как птица в небе, как рыба в воде, как Принцесса Странников.

— Тсыгане изгнали твою мать на позор, — рявкнула я, — заставили ее стирать чужое белье и предсказывать будущее за медяки. А если легенды правдивы, соплеменники и твой

дромонд

осудят, Принц Странников, и дозволят тебе только пиликать на скрипке да подковывать лошадей. Поэтому не пытайся очаровать меня своим медовым лживым языком.

— О, ты знаешь, что я имею в виду. — Он повел плечами, не испугавшись моего гнева, и подергал за бархатный шнурок на моей шее. — Я не стану выгуливать тебя полуголой перед лордами королевства, Федра.

— Знаю, — прошептала я. — В этом-то и загвоздка, Гиацинт.

Не думаю, чтобы до этой минуты он полностью понимал, кто я такая. Конечно, он многое про меня знал, давно знал, и был единственным, кто интересовался не только моей природой, но и моей душой. Я увидела, как после моих слов в нем вспыхнуло осознание, и испугалась. Вдруг между нами все изменится?

И тут тсыган вновь одарил меня своей неотразимой улыбкой.

— Разве это загвоздка? — он изобразил щелканье кнутом. — Я могу научиться жестокости, если она тебе нужна. Я Принц Странников, — похвалился он, — и могу все, что пожелаю.

На это я рассмеялась, взяла его лицо в ладони и поцеловала. Дыхание перехватило, когда Гиацинт ответил на поцелуй неожиданно умело и сладко — о да, замужние леди, с которыми он развлекался, хорошо его обучили, — но тут стальная длань Жослена припечатала к столу мелкие монетки, мы оба подскочили, как застигнутые за проказой дети, и уставились на кислую физиономию кассилианца.

По пути домой в мерцающих зимних сумерках я покосилась на грозный профиль Жослена и осмелилась заговорить.

— Я же обещала, что ничего не выкину и тебе не о чем беспокоиться, — произнесла я, злясь на его молчание. — Мой туар уже завершен, и теперь я никому ничего не должна.

— Твой туар еще не выбит на твоей коже, служительница Наамах, — холодно процедил он, и я прикусила язык: Жослен был прав. Он смотрел прямо перед собой. — В любом случае мне наплевать, кому ты расточаешь свои… дары.

Лишь недалекий монах мог вложить в это слово столько презрения. Жослен вонзил шпоры в бока своего скакуна, заставив меня помчаться за ним. Меня снова снедала жгучая ненависть.

Глава 37

В скором времени Делоне пришел к соглашению с ювелиром; каждый крохотный бриллиант получил оценку, и в итоге мне досталась круглая сумма.

Помня желчное замечание Жослена, что мой туар на спине еще не выбит, я не стала тянуть с последним сеансом у мастера Тильхарда. Признаюсь, я ждала назначенного дня с большим волнением. Как и у большинства служителей Наамах, туар разрастался на моей коже нестерпимо медленно, где-то на ширину пальца за один раз, и закончить его чуть не с трех четвертей одним махом действительно было немалым достижением.

Конечно, Алкуин завершил свой туар еще быстрее, но он заставил поклонника сделать ему такой подарок и за это понес епитимью перед Наамах. Что бы ни толкнуло Мелисанду на щедрый жест, ее дар был искренним. И с каким бы умыслом она меня ни одаривала, я была связана с ней бриллиантовой слезой на шее, которую не мыслила продать, а вовсе не остатками карнавального костюма и не узором на спине.