Редхард по прозвищу "Враг-с-улыбкой" (СИ)

Помолчали и стали укладываться спать. Редхарду указали на широкую лавку у западной стены, тот поблагодарил, кинул в головы свой плащ, сняв его с колышка, чуть ослабил поясный ремень, чуть приспустил с ног сапоги, протерев их тряпкой и полулег — полуприсел, лавка торцом упиралась в стену.

Черный ворон вечерней зарею,
Вестник гибели, мора и глада,
Черный гость над молчащей землею,
Есть ли край, где тебе будут рады?

— негромко, как бы для себя, пропел Редхард, почтительно дождавшись конца вечерней молитвы на сон грядущий, которую вслух прочитали лесники. Это было начало старинной «темной» баллады и разве что охотнику на нежить годилась она в качестве колыбельной. Лесники переглянулись и один неуверенно молвил: «Не надо, не допевал бы ты ее, парень!»

— Да я дальше и не знаю. В этих строках все и сказано, к чему носить в голове больше? — усмехнулся Редхард.

Лесники улеглись, наконец, кто на лавке, кто на полу и вскоре избу огласил дружный храп умаявшихся за тяжелый день людей.

…Телепатема была настолько мощной, что Редхард вздрогнул от дикой боли в левой части лба. Казалось, в мозг быстро вошло шило, прокололо его до затылка и бесследно исчезло. Хотя нет. Не бесследно. Враг уже знал, что Лес идет к избушке и пришла пора действовать.

— Он здесь, — негромко сказал он. Моментально оборвался всякий храп.

— Кто? — так же негромко спросил старший из лесников.

— Лесной Шутник, — ответил Редхард.

Без суеты и шума, привычно и быстро пятеро лесников расхватали свои «огнебои». Два уставились в дверь, два — в окна в западной и восточной стене, пятый направил ствол на люк в потолке, ведший на чердак. С улицы бешено, зло загудел сторожевой пес. Лаять эта порода не умела, но гудела так сильно и низко, что будила все и вся в округе.

Редхард достал и свои «огнебои», но присовокупил: «Он пока не хочет нападать».

— Откуда ты знаешь? — снова вылез первым молодой лесник.

— Верь мне, — веско обронил Редхард и обстановка в доме чуть разрядилась.

— Это потому, что ты здесь? — снова спросил молодой.

Тень улыбки пробежала по губам охотника за нежитью, а может, то был блик от углей в очаге, кто знает. Не ответив, он подошел к окну, встав сбоку, и громко крикнул в закрытый ставень: «Я знаю, что ты здесь, Лесной Шутник!».

— Назовись! — бесшабашно, хрипловато раскатился ночной лес в ответ.

— Я Редхард, Враг Нежити, приглашенный в местное село. Думаю, что из-за тебя.

— Похоже, скоро будет весело, — так же лихо и хрипло, без тени опаски, крикнул Шутник. — Веселее станет в этом зеленом лесу!

— Лес уже заосенял, Лесной Шутник, — спокойно отвечал Редхард, — пора свадеб у твоего народа, верно?

Но лес молчал. Редхард чувствовал, что Лесной Шутник быстро уходил от избушки в чащу.

— Я его слегка озадачил. Он хочет подумать, а для этого ему нужно спокойное место, свободное от чужих мыслей. Потом он, видимо, постарается снова поговорить со мной, но уже один на один. А пока скажите — я прав? Он украл девушку, и бургомистр пригласил меня? — говоря это, Редхард убрал свои диковинные «огнебои» в свою сложную кожаную сбрую и снова прилег на лавке.

— Да, все так, — согласился средних лет крепыш со шрамом на лбу.

Редхард удовлетворенно кивнул и закрыл глаза. Через миг послышалось его сопение. Лесники с удивлением переглянулись — человек, только что, несколькими словами прогнавший подумать лихого, а подчас и свирепого лесного нежитя, спал так, словно не делал этого и не просыпался вообще с вечера.

Молодой лесник, почему-то рассердившись, бесшумно шагнул к двери и стукнул в нее прикладом «огнебоя». В следующий миг в лицо ему смотрели шесть черных дыр «огнебоев» Редхарда. Он взглядом спросил, что произошло и молодой лесник, красный, как рак, забормотал что-то, в чем слышалось «случайно» и «нечаянно». Редхард убрал свое оружие и снова засопел.

Утром он проснулся раньше всех, бесшумно встал (даже сбруя его не скрипнула) и потянулся, потом достал ладонями пол, покрутил головой, словно стряхивая воду с волос. Бесшумно же подживил огонь в очаге и только после этого негромко, ровным голосом произнес: «Пора вставать!»

Лесники проснулись мгновенно, дом загудел голосами, дверь открылась, и пахнуло ранним сентябрьским утром, свежим до хруста. Редхард первым вышел из дома, проведал своих лошадок, задал им корма и вернулся в избу.

Завтракали вчерашним кулешом и снова Редхард отхлебнул чего-то из своей фляжки, и снова никто не спросил, что у него там.

После завтрака Редхард подошел к двери, поклонился очагу и хозяевам и сказал традиционную фразу, положенную перед уходом: «Крепких стен и спокойных ночей!»

— И тебе светлого леса и легкого пути! — отвечал самый старший, по обычаю, лесник. Улыбнулись друг другу на прощанье — и вскоре стук восьми копыт затих по дороге.

— Надо было дать ему в рыло из всех четырех «огнебоев» в лесу, когда мы его остановили, — внезапно с отвращением, зло сказал пятый, молчавший весь вечер и всю ночь, лесник, когда цокот копыт утих уже совершенно.