Редьярд Киплинг. Лучшие сказки

Белая кобра была права: никакими деньгами нельзя было оценить такое сокровище — плоды многих столетий войны, грабежей, торговли и поборов. Одним монетам не было цены, не говоря уже о драгоценных камнях; золота и серебра тут было не меньше двухсот или трехсот тонн чистым весом.

Но Маугли, разумеется, не понял, что значат эти вещи. Ножи заинтересовали его немножко, но они были не так удобны, как его собственный нож, и потому он их бросил. Наконец он отыскал нечто в самом деле пленительное, лежавшее перед слоновым седлом, полузарытым в монетах. Это был двухфутовый анкас, или бодило для слонов, похожий на маленький лодочный багор.

На его верхушке сидел круглый сверкающий рубин, а восьмидюймовой длины ручка была сплошь украшена нешлифованной бирюзой, так что держать ее было очень удобно. Ниже был нефритовый ободок, а кругом него шел узор из цветов, только листья были изумрудные, а цветы — рубины, вделанные в прохладный зеленый камень. Остальная часть ручки была из чистой слоновой кости, а самый конец — острие и крюк — был стальной, с золотой насечкой, изображавшей охоту на слонов. Картинки и пленили Маугли, который увидел, что они изображают его друга Хатхи.

Белая кобра следовала за ним по пятам.

— Разве не стоит отдать жизнь за то, чтобы это увидеть? — сказала она. — Правда, я оказала тебе великую милость?

— Я не понимаю, — ответил Маугли. — Они все твердые и холодные и совсем не годятся для еды. Но вот это, — он поднял анкус, — я хотел бы унести с собой, чтобы разглядеть при солнце. Ты говоришь, что это все твое. Так подари это мне, а я принесу тебе лягушек для еды.

Белая кобра вся затряслась от злобной радости.

— Конечно, я подарю это тебе, — сказала она. — Все, что здесь есть, я дарю тебе — до тех пор, пока ты не уйдешь.

— Но я ухожу сейчас. Здесь темно и холодно, а я хочу унести эту колючую штуку с собой в джунгли.

— Взгляни себе под ноги! Что там лежит?

Маугли подобрал что-то белое и гладкое.

— Человечий череп, — сказал он равнодушно. — А вот и еще два.

— Много лет назад эти люди пришли, чтобы унести сокровище. Я поговорила с ними в темноте, и они успокоились.

— Но разве мне нужно что-нибудь из того, что ты называешь сокровищем? Если ты позволишь мне унести анкус, это будет добрая охота. Если нет, все равно это будет добрая охота. Я не враждую с Ядовитым Народом, а кроме того, я знаю Заветное Слово твоего племени.

— Здесь только одно Заветное Слово, и это Слово — мое!

Каа метнулся вперед, сверкнув глазами:

— Кто просил меня привести человека?

— Я, конечно, — прошелестела старая кобра. — Давно уже не видела человека, а этот человек говорит по-нашему.

— Но о том, чтобы убивать, не было уговора. Как же я вернусь в джунгли и расскажу, что отвел его на смерть?

— Я и не убью его раньше времени. А если тебе надо уйти, вон дыра в стене. Помолчи-ка теперь, жирный убийца обезьян! Стоит мне коснуться твоей шеи, и джунгли тебя больше не увидят. Никогда еще человек не уходил отсюда живым. Я Страж Сокровищ в Княжеском городе!

— Но говорят тебе, ты, белый ночной червяк, что нет больше ни князя, ни города! Вокруг нас одни только джунгли! — воскликнул Каа.

— А сокровище есть. Но вот что можно сделать. Не уходи еще, Каа, — посмотришь, как будет бегать мальчик. Здесь есть где поохотиться. Жизнь хороша, мальчик! Побегай взад и вперед, порезвись!

Маугли спокойно положил руку на голову Каа.

— Эта белая тварь до сих пор видела только людей из человечьей стаи. Меня она не знает, — прошептал он. — Она сама напросилась на охоту. Пусть получает!

Маугли стоял, держа в руках анкус острием вниз. Он быстро метнул анкус, и тот упал наискось, как раз за клобуком большой змеи, пригвоздив ее к земле. В мгновение ока удав налег всей тяжестью на извивающееся тело кобры, прижав его от клобука до хвоста. Красные глаза кобры горели, и голова на свободной шее бешено моталась вправо и влево.

— Убей ее! — сказал Каа, видя, что Маугли берется за нож.

— Нет, — сказал Маугли, доставая нож, — больше я не хочу убивать, разве только для пищи. Посмотри сам, Каа!

Он схватил кобру пониже клобука, раскрыл ей рот лезвием ножа и показал, что страшные ядовитые зубы в верхней челюсти почернели и выкрошились. Белая кобра пережила свой яд, как это бывает со змеями.

— Тхунтх (Гнилая Колода), — сказал Маугли и, сделав Каа знак отстраниться, выдернул анкус из земли и освободил белую кобру.

— Княжескому сокровищу нужен новый страж, — сказал он сурово. — Тхунтх, ты оплошала. Побегай взад и вперед, порезвись, Гнилая Колода!

— Мне стыдно! Убей меня! — прошипела белая кобра.

— Слишком много было разговоров про убийство. Теперь мы уйдем. Я возьму эту колючую штуку, Тхунтх, потому что я дрался и одолел тебя.

— Смотри, чтоб она не убила тебя в конце концов. Это смерть! Помни, это смерть! В ней довольно силы, чтобы убить всех людей в моем городе. Недолго ты удержишь ее, Человек из Джунглей, или тот, кто отнимет ее у тебя. Ради нее будут убивать, убивать и убивать! Моя сила иссякла, зато колючка сделает мое дело. Это смерть! Это смерть! Это смерть!