Red Notice (Russian Edition).

Я не знал, каковы наши шансы в региональном российском суде, но сам факт, что наши противники заняли круговую оборону, меня порадовал. Мы определенно задели их за живое. Эдуард и еще один юрист помоложе сразу же вылетели в Казань. Они прибыли на место холодным мартовским днем и отправились в суд, располагавшийся в импозантном здании на территории Казанского кремля. Эдуард привык работать по уголовным делам в мрачных судах общей юрисдикции, где люди агрессивны и царит напряженная атмосфера, но это был другой суд — арбитражный, где рассматриваются гражданские споры между юрлицами. Внешняя обстановка здесь была приятнее, а люди спокойнее.

За день до слушаний Эдуард подошел к секретарю и запросил материалы по делу. Та ввела названия наших компаний в базу данных и с готовностью уточнила:

— По этим компаниям есть два иска. Вам нужны оба?

Эдуард впервые слышал о втором иске, но решил не подавать виду и улыбнулся:

— Да, оба, спасибо.

Секретарь вышла и вскоре вернулась с полной коробкой документов, подсказав, что изучать их будет удобнее за столом дальше по коридору. Эдуард поблагодарил ее и пошел знакомиться с материалами.

Первое дело касалось ответного иска, из-за которого Эдуард сюда и прилетел. Второго он никогда прежде не видел, но по нему уже было вынесено решение о взыскании с одной из похищенных у нашего фонда компаний — «Парфенион» — около пятисот восьмидесяти одного миллиона долларов.

Эдуард просмотрел материалы и поразился: это дело в точности повторяло петербургское. Мошенники задействовали того же адвоката и такие же поддельные контракты с использованием сведений из документов, изъятых МВД во время обысков у нас и в офисе нашей юридической фирмы.

Услышав об очередном решении суда, в этот раз на пятьсот восемьдесят один миллион долларов, я задумался: а сколько еще подобных судебных решений против украденных у нас компаний могло быть вынесено по всей России? Я поделился опасениями с коллегами, и Сергей занялся поиском в базах данных российских судов. В течение недели он нашел еще одно такое решение — на этот раз в московском арбитражном суде на сумму в триста двадцать один миллион долларов.

В целом по одной и той же схеме против компаний фонда были вынесены постановления о взыскании несуществующих долгов на общую сумму приблизительно в один миллиард долларов.

Все эти открытия только усложнили поиски ключа к разгадке. Нам было непонятно, как преступники собирались обогатиться на взысканиях по этим искам. То, что кто-то якобы им «должен» на бумаге, не означало, что эти средства волшебным образом появятся на их счетах. Денег попросту не было! Я был уверен, что у них существовал какой-то другой план. Но какой?

Очевидного ответа не было, поэтому я решил еще раз взглянуть на ситуацию с самого начала в надежде обнаружить какие-нибудь детали и совпадения, которые мы упустили.

Субботним утром в конце мая 2008 года я попросил Ивана приехать в офис и собрать все юридические документы компаний фонда, банковские выписки и судебные иски. Мы разложили все бумаги по стопкам на длинном деревянном столе в большой переговорной комнате: отдельно по каждому судебному решению, по каждому обыску в банках и по каждому уголовному делу. Рассортировав документы, мы начали восстанавливать хронологию событий.

— Когда Кузнецов в последний раз проводил обыски в банках? — спросил я.

Пролистав пачку бумаг, Иван произнес:

— Семнадцатого августа.

— А какими числами датированы судебные решения по фальшивым договорам?

— В Петербурге — третьего сентября, в Казани — тринадцатого ноября, а в Москве — одиннадцатого декабря.

— Подожди, правильно ли я понимаю, что мошенники побывали во всех этих судах и потратили кучу денег на получение этих решений уже после того, как точно знали, что в этих компаниях не осталось ни денег, ни активов?

— Получается, что так, — ответил Иван, впервые обратив внимание на эту нестыковку.

— Зачем же они это сделали?

— Может быть, хотели воспользоваться судебными решениями в качестве залога для получения займа, — предположил Иван.

— Вряд ли. Ни один банк не ссудит деньги на основании этих дилетантских решений.

— А что, если они попытаются истребовать возмещение по этим решениям с твоих личных средств за рубежом?

Звучало очень неприятно, но такой возможности у противника не было. Это подтвердили мои британские юристы, как только мы узнали об исках в Петербурге.

Мы какое-то время сидели молча, а потом меня вдруг озарило:

— Каков был доход российских компаний фонда Hermitage в 2006 году?

— Секундочку... — Иван включил ноутбук и открыл нужный файл. — Девятьсот семьдесят три миллиона долларов.

— И сколько налогов с дохода они уплатили в тот год?

Он опять сверился с данными на компьютере:

— Двести тридцать миллионов долларов.

— Это, наверное, прозвучит дико, но... как ты думаешь — вдруг они хотят, чтобы им возместили эти двести тридцать миллионов долларов?

— Билл, это исключено, налоговики на это не пойдут.

— Как знать... Думаю, стоит спросить Сергея.