Речной бог

Когда от морского побережья нас отделял всего день пути, мы оставили основной путь и повернули на юг по древней заброшенной тропе, показанной мне несколько лет назад диким кочевником, с которым я подружился. Колодцы оазиса Гебель-Нагара лежали на старом караванном пути, и их редко посещали люди, если не считать бедуинов и разбойников пустыни, а их трудно назвать людьми.

К тому времени, когда мы достигли колодцев, я казался себе как никогда стройным и физически сильным и только сожалел о том, что у меня нет зеркала: новая энергия и сила, которые я чувствовал в себе, должны были отразиться на моем лице и увеличить его красоту. Я бы с удовольствием воспользовался возможностью полюбоваться собой. Однако недостатка в желающих насладиться мной не было. По вечерам у костров многие бросали на меня похотливые взгляды, и я получил немало тайных предложений от товарищей по отряду, поскольку даже эти избранные войска были поражены половыми извращениями, распространившимися в нашем обществе.

Ночью я не расставался со своим кинжалом. Когда однажды я пощекотал нежеланного гостя, его крики вызвали бурную радость всех окружающих. После этого я был избавлен от досадных приставаний.

Когда мы достигли колодцев, Тан не дал отдохнуть. Пока ждали Крата, он заставлял людей упражняться во владении оружием и соревноваться в стрельбе из лука, борьбе и беге. Я с радостью отметил, что Крат набрал людей в строгом соответствии с моими указаниями. Среди них не было ни одного крупного парня. Если не считать Тана, все они были небольшими, ловкими ребятами, прекрасно подходившими к той роли, которую я для них задумал.

Крат прибыл через два дня. Если учесть время на возвращение в Карнак и необходимые хлопоты по нашему с Таном заданию, это означало, что он сумел пройти этот путь быстрее нас.

– Что тебя задержало? – приветствовал его Тан. – Тебе попалась по дороге любезная девица?

– Нет, у меня было две тяжелые ноши, – ответил Крат, обнимая друга. – Твой лук и соколиная печать. Я рад избавиться от того и другого. – И с радостной улыбкой вручил Тану оружие и статуэтку.

Тан немедленно схватил лук Ланату и отправился в пустыню. Я пошел с ним и помог выследить стадо газелей. Эти ловкие хитрые существа стремительно неслись длинными прыжками. Я был поражен тем, как Тан подбил дюжину газелей на бегу, выпустив всего дюжину стрел. Той ночью мы устроили пир, поджарив на вертеле печень и лучшие куски мяса, и обсудили следующий этап моего плана.

Утром мы оставили Крата с отрядом в оазисе и вдвоем с Таном пошли на побережье. Отправились в маленькую рыбацкую деревушку, до которой было всего полдня пути. Днем взобрались на последний холм, и перед нами открылось сверкающее пространство моря. С высоты холма виднелись очертания коралловых рифов под бирюзовой водой.

Как только мы вошли в деревушку, Тан позвал старосту. Внешний облик Тана излучал такую силу и власть, что старик быстро прибежал к нам. Когда Тан показал ему соколиную печать, тот простерся на земле, как будто сам фараон стоял перед ним, и с такой силой ударился о глину, что я испугался, как бы он не повредил себе голову. Я помог ему подняться на ноги, и староста привел нас в лучшее жилище в деревне – собственную хижину, выгнав многочисленное семейство на улицу, чтобы освободить для нас место.

Когда мы съели котелок рыбной похлебки, которую поставил перед нами хозяин, и выпили по чаше великолепного пальмового вина, мы с Таном отправились на ослепительно-белый песчаный пляж, где смыли пыль и пот пустыни в теплых водах лагуны, образованной неровной стеной кораллов, протянувшихся вдоль берега. Позади нас возвышалась изломанная гряда холмов, лишенных всякого намека на растительность. Их очертания вырисовывались в голубом небе пустыни.

Море, горы и небо ошеломляли великолепием. Однако у меня почти не осталось времени насладиться их видом, так как начали возвращаться рыбацкие лодки. Пять небольших старых посудин с парусами, сплетенными из пальмовых листьев, шли в лагуну через проход в рифах. Они были настолько нагружены рыбой, что казалось, потонут, так и не достигнув берега.

Меня всегда восхищает щедрость, с которой боги заставляют природу снабжать нас своими дарами, поэтому я жадно осматривал каждую пойманную рыбу, когда ее бросали на берег, и расспрашивал рыбаков о сотнях различных рыб. Куча рыбы на берегу напоминала гору сокровищ, сверкающих всеми цветами радуги, и я пожалел о том, что у меня не было с собой свитков и письменных принадлежностей, чтобы запечатлеть все это.