Ребус старого пирата

– Ты погодь-ка, – остановил ее Тарасенко – Это куда я полечу-то?

– Это не обсуждается, – ответила Катя. – Вас это тоже касается. Пойду запишу в журнал отчет о сегодняшней работе. – Она направилась к вагончику.

– Вот это баба! – покачал головой Тарасенко.

– Точно, – согласился Женя. – С ней лучше не спорить! – Он засмеялся.

– А ведь начальство могло и не отпустить.

– Она бы все равно уехала.

– Вот такую бабу вам надо, – сказал Тарасенко сыновьям.

– Ну уж нет, – возразил Иван, – только не такую.

– Так если ехать, – Тарасенко поднялся, – чего ждать-то? Махнем ко мне, а утречком в Билибино и самолетом до Магадана.

– Точно, – весело согласился Иван. – Хоть Москву увидим. А то, блин, уже тридцать, а даже поезда вживую не видел. Служил на погранзаставе на Чукотке. И Женька тоже.

– А вы зачем поедете? – усмехнулся отец.

– Ты ей это сказал. – Иван кивнул на Катю.

– Ага! – хитро улыбнулся отец. – Это не обсуждается. Вон как сказано. Надо на свое словесное вооружение взять. Лучше и убедительнее, чем мат, – засмеялся он.

– Значит, так, – подошла к ним Катя. – Завтра на вертолете мы улетим в Магадан. Документы у вас с собой?

– Сейчас без документов никуда, – вздохнул Тарасенко. – Но сразу не получится. Тетрадь вашего Графа у меня дома лежит. Вся на каком-то непонятном языке написана. И как я понял, что-то где-то еще надо взять. Сразу никак не получится.

– Что-то взять? – переспросила Катя.

– Ну да. Для Графа это куда важнее было, я сначала хотел понять, что взять надо и где. А когда понял, что не могу отыскать, то в ментовку обращаться не стал, это им надо все разжевывать, зачем и почему. Они бы и документами этими заинтересовались. Ну ладно, поехали. – Тарасенко увидел, как водитель вездехода машет им рукой.

– Пожалуйста, Юрий, будьте настороже, – попросила Катя. – Дедушка звонил и что-то говорил о каком-то человеке…

– Не беспокойся, все будет хорошо, – сказал Муромцев.

– Я тоже останусь, – кивнул Лука. – Завтра с утра на утиную воду схожу, там полно их бывает, а то когда еще выпадет…

– Самое большее через неделю вернусь. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу не отвезти Сергея Дмитриевича в Москву, чтобы все всё узнали. А то мы жили как безродные. Разные были слухи, а правда, оказывается, проста и страшна. Спасибо вам огромное, уважаемый Сергей Дмитриевич! – Катя поклонилась ему. – Вы даже не знаете, что вы для нас сделали. И тебе, – повернулась она к Луке, – большое спасибо.

– Когда я услышал от Степана, что он видел двоих, которые спрыгнули с самолета, чтобы встретиться с японцами, вам говорить не стал. А тут мой дядя Семен приболел. Я приехал, а он мне то же самое рассказал и фотографии показал. Тот русский отдал их ему, он тогда мальчишкой был, чтобы сохранил. А когда отца в лагере убили, это уже позже было, Семен, мой дядя, запил. А Степан из Лугового всем врал. А дядя молчал. Но фотографии хранил. А я как увидел вас, узнал ту женщину на фотографии, она на вас или вы на нее сильно похожи. Я вспомнил, что такую же фотографию я видел у Тарасенко. И поехал к нему. Он показал, и точно вы… Ну, то есть…

– Что ты будто на олене едешь? – усмехнулся Тарасенко. – Судьба мне это подарила напоследок. Я же всегда помнил Графа. Фамилию забыл. Записал где-то после Москвы и забыл. Думал, может, потом сыновья найдут. Главное – письмо отдать. На прапрабабушку вы очень похожи. А ты на Графа смахиваешь, – кивнул он Жене.

– Но письмо, наверное, уже не прочитать, – печально вздохнула Катя. – Может, эксперты как-нибудь сумеют…