«Сегодня вечером в Воркуте совершено покушение на вице-президента компании „Навигатор“ тридцатидвухлетнего Дмитрия Белова. В восемь часов вечера, возле собственного гаража на Советском проспекте он получил огнестрельные ранения в грудь, живот и правую ногу. Введенные милицией планы „Перехват“ и „Квартал“ результата не дали. На месте преступления найдены три ружейных гильзы, одна пуля, гильза от ракетницы, следы пальцев рук и портфель с документами. Член совета директоров „Первого республиканского банка“ Сергей Тюменцев дал эксклюзивный комментарий нашему корреспонденту».
На экране возникло лицо откормленного хряка при костюме и галстуке:
«Убежден, что все произошедшее явно связано с профессиональной деятельностью Дмитрия Белова. Возможно, он попал в струю деления бизнеса. Может быть, у него хотели набрать кредитов, или перекупить акции, или востребовать имущество… Уверен, все упирается в деньги…»
Далее пошел сюжет о наводнении в Малайзии.
«Вот ведь ж-жопа», – тоскливо подумал Нестеров и набрал номер Ладонина:
– Игорь, это я…
– Да уж догадался. Посмотрел?
– Да. Ты думаешь?…
– Сергеич, я ничего не думаю. Я два часа назад, так же, как и ты сейчас, просто зафиксировал событие. А зафиксировав, поспешил поделиться своими наблюдениями с тобой.
– Ты хочешь сказать, что если бы изначально зажигалка была у тебя, вы бы смогли как-то повлиять на ход событий?
– Жизнь не терпит сослагательных наклонений, Сергеич. И ты это знаешь лучше меня.
– Красиво сказал. Вот только я почему-то не совсем уверен, что все это время вы сидели, сложа руки.
– Не понял – поясни, – слегка ощетинился Ладонин.
– В смысле, я не шибко верю, что у твоего Николая не осталось дубль-версий с той самой записи.
– С вами опасно иметь дело, господин подполковник. Ваше зрение в корень меня пугает…
– Ты от ответа-то не уходи. Так – да? Или нет?
– Ладно, сдаюсь. Было дело. Но пойми, Сергеич, хотя я и знал, что будет плохо…
– …Но не знал, что так скоро?
– Сдаюсь. Сразил наповал. Убил. Он еще и с творчеством группы «Кино» знаком! Короче, вы завтра как? Со скольки выставляетесь?
– С двух.
– Отлично. Может, тогда подскочишь ко мне в офис, часикам к двенадцати? Попробуем совместными усилиями точки над «i» расставить…
– Хорошо, подъеду. Только точки будем ставить не над «i», а над «е»…
– Чего?
– Я говорю, что в русском языке точки, как правило, над «е» расставляют.
– Нестеров, только что мне в голову пришла гениальная идея: когда ты все-таки уйдешь из своей чертовой ментовки, то я возьму тебя даже не на начальника безопасности, а придумаю должность… должность… Ну, что-нибудь типа «оперативного дежурного философа». Согласен?
– Подывымось, – на хохляцкий манер крякнул Нестеров. – Ладно, Игорь, все. В двенадцать, так в двенадцать. А сейчас пойду-ка я малость поплющу. Устал я сегодня…
– И снова отличная мысль, Сергеич. Между прочим, именно этим я и сам намеревался заняться в самое ближайшее время. Короче, аналогичный случай был в Тамбове…
– И чем тогда все закончилось?
– Где?
– В Тамбове.
– А, так там обыденно все вышло – ровно в семь зазвонил сученок-будильник, – схохмил Ладонин. – Да, слушай, а как ваша Полина поживает? Не уработали еще девушку своими шпионскими мульками?
– А ты что, беспокоишься?
– Есть маленько.
– Так возьми и сам ей позвони, поинтересуйся, – безо всякой задней мысли сказал Нестеров. В конце концов, для их экипажа Игореха Ладонин (он же Игла, он же Второй Фронт) уже давно и прочно был свой.
– Диктуй номер – позвоню.
– Записывай… Только, я думаю, прямо сейчас звонить не стоит. Первый час ночи. В такое время юные и милые девушки уже сладко спят в своих девичьих постельках.
– Ты плохо знаешь современную молодежь, Нестеров. В такое время в этих самых постельках юные и милые девушки вовсю кувыркаются с такими же юными и милыми мальчиками.
– Что ж, очень может быть, – вслух задумался Александр Сергеевич, вспомнив про Пашу Козырева.
– Что? Есть оперативная информация? – по-своему отреагировал на его фразу Игорь.
– Сдается мне, Игореша, что у тебя к Полине отнюдь не праздный интерес.
– А разве я похож на праздного человека?
– Вообще-то не очень.
– То-то же. Но запомни: я – воробей стреляный, меня на бикини не проведешь.
– Ну-ну, зарекалася ворона дерьма не клевать…