Ребус-фактор

– Чепуха, – чуточку разозлившись, сказал я. – Тебе всего-навсего придется переждать какое-то время. Квартира в нашем полном распоряжении, а если что, то у меня найдутся кое-какие связи. Проживем!

– Ты опять не понял. Я не хочу становиться твердианкой. Даже ради тебя.

– Чего ж тут не понять? – Я развел руками. – Это-то как раз понятно… Я и не думал… На что тебе наша Твердь, к тому же накануне войны?

– Какой войны? – Она подняла голову.

– Обыкновенной. Твердь – ценная колония. Земля не смирится. Будет война, короткая или долгая – не знаю. Кстати, тебе было бы полезно вести себя более… по-твердиански. Во избежание. Потом, когда все кончится, ты спокойно вернешься на Землю.

– Постараюсь говорить с акцентом, – сказала Дженни с довольно жалкой улыбкой. – Еще что-нибудь?

Я кивнул.

– Многое. Ты иначе двигаешься, у тебя не та мимика, не то выражение лица… Придется подзаняться. Кстати, ты не думала о том, чтобы выйти замуж?

– За тебя? Ради моей безопасности? Фиктивно, насколько я понимаю?

– Я был бы счастлив и по-настоящему, – искренне признался я. – Но мы сделаем так, как ты захочешь.

– Хорошо, – тихо отозвалась Дженни, – я подумаю.

Я подлил себе и ей горячего кофе. Мысли путались. Хочу ли я на самом деле, чтобы Дженни стала моей женой? Черт меня побери, а ведь хочу! Хоть и знаю, что у меня из-за этого могут быть проблемы. Ну и что? Человек на то и создан, чтобы решать проблемы, на которые он сам же и напросился, и в этом, если хотите, состоит его главная функция в природе. Сам создал проблему – сам и решу. Вопрос в Дженни: согласится ли она, ксеноэколог из метрополии, не просто съездить на недельку-другую в научную экспедицию в наше захолустье, а поселиться в нем навеки? А если даже согласится, не продумав все последствия, то не взвоет ли со временем от лютой тоски, осознав, чего лишилась?

Я знал ответ: взвоет. И возненавидит меня за тот прекрасный земной мир, что я у нее отнял. У нас не было будущего.

В кармане пискнул телефон. Отключенная было мобильная связь снова заработала.

– Ларс? – Это был Боб Залесски.

– Он самый.

– Ты можешь прибыть прямо сейчас в здание Администрации… то есть бывшей Администрации?

– Могу, – сказал я, немного подумав, но так и не поняв, кому именно и зачем я там понадобился. Вызови меня Боб в «Залесски Инжиниринг» для заслуженного мною разноса, я бы не удивился. – А что случилось?

– Тебе предлагают пост главы комиссии по науке и технике при Комитете. Надеюсь, ты не откажешься?

В горле у меня что-то булькнуло.

– А почему я?

– А почему не ты? – хохотнул Боб. – Хочешь сказать, что есть специалисты старше и достойнее тебя? Не пойдет. Не тот случай. Нам не нужны достойные, нам нужны толковые.

– Ну, техника – еще ладно, – пробормотал я. – Но где я, а где наука? Я-то тут при чем?

– Сейчас не наука для нас главное. Ты согласен?

– М-м… Не знаю. Надо подумать.

Нет, я давно подозревал, что Боб с нами, но полагал, что только мысленно. А оно вон как…

– Так ты сможешь сейчас прибыть или нет? – очень настойчиво переспросил Боб.

– Смогу! – заорал я, косясь на притихшую Дженни.

– Тогда не теряй времени. Подумаешь по дороге.

Только безнадежный идиот, тяжко контуженный приступом всеобщего счастья, не понимал: мы выиграли лишь первый раунд, а сколько их еще будет? Бывало ли так, чтобы метрополия, получив щелчок по носу, отказывалась наказать возомнившую о себе колонию? Была бы она никчемной – все равно наказание последовало бы неумолимо, во избежание соблазна для других поборников свободы. А уж колонию, испокон веку поставляющую дешевое сырье, и подавно ждали крупные неприятности. Курицу, несущую золотые яйца, обычно не режут, но кто же добровольно отпустит ее на волю?

Пройдут годы, и всевозможные аналитики, обожающие поговорить о том, как бы пошла история, если бы люди были не людьми, а какими-то неведомыми идеальными созданиями, будут, как всегда, размышлять на тему: было ли неизбежным то, что случилось, и как можно было это предотвратить? Была ли исторически неизбежной наша революция? Понятия не имею, к каким они придут выводам. Мне наплевать. Одно скажу: нельзя же замести всех придерживающихся определенного образа мыслей! То есть можно, но довольно трудно, особенно если индивид не распространяет эти мысли направо и налево, а просто живет с ними, никому вроде бы не мешая. А то, что таких людей у нас девять из десяти, это, согласитесь, не их проблемы. Это проблемы тайной полиции, давно переставшей что-либо видеть заплывшими жиром глазками, и проблемы Администрации, почему-то уверенной, что у народа Тверди кишка тонка, и не имеющей инженерного образования – иначе бы эти недоумки знали, что каждый материал, в том числе человеческий, имеет свой предел прочности.

И приняли бы меры. «Слом» материала не стал бы неожиданностью, и материалу не поздоровилось бы.