Ребро

Он назначил мне встречу в роскошном ресторане – пожалуй, единственном таком на весь городок, несколько мрачном из-за тяжелых портьер на окнах и бордовых тонов интерьера. Это заведение, предназначенное непонятно для кого, в двенадцать только открывалось, и мы оказались тут единственными посетителями. Судя по ошалелым взглядам официанток, жизнь их к такому не готовила, раньше вечера никто обычно не припирался. Интересно, на кухне хоть повар есть или девочкам придется справляться своими силами?

А может, дело было не во времени, а в нас. Мы с Батраком представляли любопытное зрелище каждый сам по себе, дуэтом – тем более.

Я знал, что ему около семидесяти, несложно было подсчитать. Но на семьдесят он не выглядел, лет на пятьдесят пять – шестьдесят максимум. Да и внешность у него была несколько нездешняя, благородная, из другой эпохи: худой, аристократично бледный, с тонкими чертами лица и тронутыми сединой темными волосами. Правда, полностью лицо я разглядеть не мог, он замотался кашемировым шарфом чуть ли не до самого своего орлиного носа, так что нельзя исключать, что этого патриция портили складки трех подбородков, но… в этом я сильно сомневался.

Батрак носил костюм из дорогой серой шерсти, золотые запонки и золотую же булавку для галстука… короче, понтовался и на себе не экономил. В гардеробе висело единственное пепельное пальто, и несложно было догадаться, чье оно. Пальто по цене могло сравниться с подержанным авто.

Я же прибыл на встречу в джинсах и байке. Не потому, что не могу себе костюм позволить, а потому, что не собираюсь выряжаться для разговора с человеком, которому хочу в морду дать. При этом я не стал надевать на протез специальную силиконовую перчатку, и официантки уже успели рассмотреть, что я малость киборг.

Так что да, мы были примечательной парой.

Когда я пришел, Батраку уже подали кофе. При этом я не опоздал, следовательно, его пустили раньше, дверь ему специально открыли… Хотя не думаю, что юные официанты решились бы спорить с таким типом. Он не из тех, кто требует чего-то со скандалом. Он приказывает – и ему подчиняются. Ну и да, правы были те, кто говорил, что рядом с ним неуютно, а почему – непонятно. Вроде он должен быть симпатичен, все правила для этого соблюдены, и все же рядом с ним даже мне не по себе – сквозь любую агрессию и горечь.

– Здравствуйте, Николай, – кивнул мне он. – Благодарю, что пришли вовремя. У меня не так много времени.

Сливки и кофе ему принесли отдельно, так что теперь он не смотрел на меня, а совершал свой маленький ритуал. Выбирал осколки карамельного сахара, размешивал их в фарфоровой чашке так, что ложечка ни разу не коснулась ее боков, потом медленно, по кругу, вливал сливки, и они чертили на черно-коричневой поверхности кофе акварельный белый узор. У Батрака были длинные пальцы, тонкие и узловатые, пальцы пианиста или хирурга, но уж никак не того, кто потащится кататься на горных лыжах в такие холода. Тут, как за собой ни следи, мороз свое дело сделает!

Впрочем, я и не предполагал всерьез, что он там катался. Он там просто… жил, а потом исчезли люди.

– Как вы узнали, что я ищу вас? – холодно осведомился я.

Это все, что мне давалось в беседе с ним, – холод. Хотелось хамить, да не получалось, и дело тут не в моей вежливости. Просто в общении с ним иначе было нельзя… почему-то.

– Я узнаю все, что мне нужно, а это очень маленький городок, – пояснил Батрак.

Глаза у него были серые и как будто пыльные. Я искал сходство между ним и Рэдж, но не находил… Это было к лучшему.

– Я не единственный, кто вас ищет, – напомнил я. – Но не со всеми вы спешите встретиться.

– Я встречаюсь только с теми, кто может извлечь из этого пользу. Претензии господ из салона проката мне известны, полиция уже все мне сообщила. Но поскольку к претензиям этим я не имею отношения, встречаться лично я ни с кем не собираюсь, а подобные жалобы нахожу смешными.

Значит, полиция все-таки разыскала его? И ничего не сказала начальнику салона? Как странно… Или нет. Судя по всему, с деньгами у Батрака проблем нет, он вполне мог откупиться от полиции и не тратить время на ненужные разборки.

– Так чем я могу быть вам полезен? – поинтересовался он.

– Как будто вы не знаете…

– Догадываюсь. Но ситуация во всех отношениях деликатная, и я считаю, что намеки здесь неуместны.

– Тогда вот прямой вопрос: о чем вы говорили с моей женой?

– Не с вашей женой, а с моей дочерью. Об этом и говорили.

– И теперь она мертва!

Я не сводил с него глаз, мне нужно было понять, как он отреагирует на такую новость. Если он не удивится, это еще не будет доказательством его вины, но конкретно так повысит шансы, что он к чему-то причастен.

Батрак не отреагировал вообще. Не потому что он не знал или знал, ему просто было пофиг. Весть о смерти своей дочери он воспринял так же спокойно, как курс валют за вчерашний день.

– Очень жаль, – только и сказал он, хотя даже дебил догадался бы, что ему не жаль, это просто стандартная фраза для такой ситуации. – Как это случилось?