Ребята из УГРО

Фомин остался доволен видом практиканта. И пока оформлялась расписка на одежду, попросил:

— Дай ему, Анатолий, еще и чемодан. Хорошо бы тот, что я брал в командировку.

Когда Фомин и Дорохов уходили, сердитый начальник проворчал вслед:

— После операции вещи немедленно сдай. Да не забудь все хорошенько почистить. Будешь надевать костюм, мой шею.

— А я еще и зубы чищу, — не выдержав, огрызнулся Саша.

В кабинете Фомин приказал:

— Под костюмчик надень белую рубашку и обязательно галстук. Никаких футболок или косовороток. Револьвер без кобуры засунь за пояс, чтобы не было видно. В чемодан положи все, что полагается командированному. Центральную гостиницу знаешь? Вот там в вестибюле завтра в десять утра встретимся. Ты в Красноярске-то бывал?

— Был. В прошлом году, вместе с отцом.

— Вот и отлично. Если кто спросит, скажешь, приехал из Красноярска утренним поездом. А сейчас иди домой. Да нигде не болтайся. Лучше, если тебя в этом виде поменьше народу приметит.

Саша хотел что-то выяснить, но Фомин, закрывая свой стол, еще раз велел:

— Иди, иди. Если в гостинице швейцар или дежурная спросят, чего надо, скажешь, что ждешь своего старшего, меня, значит; мол, ушел за броней на номер. Можешь сказать, что приехал в трест «Баргузинзолото». Это я тебе на всякий случай. В гостинице-то я раньше тебя буду. Смотри не проболтайся, дело нам серьезное поручили. Завтра расскажу обо всем.

На следующий день утром Дорохов в вестибюле гостиницы увидел пять-шесть командированных, томившихся в ожидании свободных мест. Один из них поднялся ему навстречу из большого мягкого кресла. Это был рыжий бородатый мужчина в защитном френче, в синих бриджах и расшитых бисером эвенкийских унтах, рядом на кресло была небрежно брошена отличная меховая доха. Бородач подошел к Саше, взял под руку и голосом Фомина заговорил:

— Броню я получил, а мест пока нет. Номер дадут в течение дня.

Саша сначала растерялся: откуда борода? А потом сообразил, что Фомин не только приоделся, но и успел посидеть в парикмахерском кресле секретной части, потому и оброс курчавой бородой. А Фомин подвел Сашу к стулу, видно специально для него занятому, снял большой кожаный портфель и вежливо предложил присесть. Сказал, что будут ждать представителя из треста, а заодно комнату.

На столике возле дежурной Дорохов заметил стопку затрепанных журналов, взял «Крокодил», «Огонек» и решил было почитать. Но ему не читалось. Лезли в голову мысли об операции. Кто этот преступник? Зачем этот маскарад? Саша взглянул на Фомина, тот развалился в кресле, точно так же, как и остальные ожидающие, и дремал. «Не спит Михаил Николаевич, — решил Саша, — вид делает». И сам устроился поудобнее. Стал ждать. А ждать ему было не привыкать. Ждать приходится постоянно. Раньше он думал, что в уголовном розыске одни погони, а оказалось — сплошное ожидание. Причем часто ждешь на улицах в мороз. Хорошо, если на чердаке или в подвале, а то просто под открытым небом. Ведь их, практикантов, первое время только в засады и посылали. Двое-трое таких, как Саша, и один опытный. Вот меховой магазин они неделю караулили, пока воров не схватили с поличным.

Четвертый месяц пошел, как он нежданно-негаданно расстался с институтом и попал в сыщики. Когда его прикрепили к Фомину, тот пообещал через два-три года сделать из него, Дорохова, настоящего работника уголовного розыска. Тогда Саша подумал: «Если бы остался в институте, то через три года был бы агрономом». Жалел ли он? Пожалуй, нет.

Вдруг Саша увидел, как с верхнего этажа спустился какой-то мужчина в полушубке, валенках с галошами. «Старик, — решил Дорохов, — лет сорок пять, не меньше». И стал наблюдать за ним, стараясь понять, кто он и откуда. Возле дежурной хозяин полушубка поставил на пол фанерный чемодан, бережно из какого-то потайного кармана достал кошелек, вынул деньги, рассчитался и, забрав паспорт, направился к выходу. Сразу же к конторке подошел человек в железнодорожной форме с какими-то непонятными значками в петлицах. Заполнил анкету, подхватил небольшой чемодан и рысцой побежал по лестнице, словно боясь, что кто-то его опередит. Через час или полтора рассчитались две женщины. Они весело смеялись и шутили, видно, радовались, что наконец уезжают. Одна — помоложе — быстро оглядела ожидающих и даже несколько раз взглянула на Сашу. Очередь убавилась еще на двух человек. Через вестибюль гостиничная публика шла в ресторан обедать. Саша представил себе, как там орудуют вилками и ножами, и ему захотелось есть. Утром успел лишь стакан чая выпить. Правда, мать положила в чемодан хлеб и колбасу. Но не расположишься здесь с едой, тем более в таком шикарном костюме. Мать… Вчера, когда он пришел, она чуть не обмерла, увидев его в шубе. И сразу: «Где взял?» Он объяснил, что это обмундирование, а она: «Не ври. Отец всю жизнь в армии, постарше тебя чином, а такого обмундирования не получал». Пока отвертелся, семь потов сошло.