Ребята из УГРО

— Спасибо, что помог, — пожал Сашину руку шофер. — Если надумаешь возвращаться в Иркутск, ищи меня в приисковом управлении, я там буду груз получать. Может, обратно вместе и махнем.

— Не знаю, успею ли. Родню надо отыскать, пока то да се…

Прощаясь, Саша искренне пожалел, что не мог назвать свою настоящую фамилию и имя этому симпатичному шоферу.

У женщины, охранявшей склады, он расспросил, как отыскать чайную, и та, выйдя из сторожки, показала крышу длинного, похожего на барак дома, видневшегося в центре поселка.

— Ты, сынок, заходи с той, дальней стороны, — объясняла женщина, — где елка растет. С этой-то у них вход в кухню, а с той — в залу. Только зачем тебе чайная? Неужто водку с утра пьешь? Шел бы в приисковую столовую, там сытно кормят, да и подешевле. Правда, выпивохам она не по нутру, нет в столовке этой проклятущей водки.

— Спасибо, мамаша, а насчет водки, — замялся Саша, — не пью я. Совсем не пью.

Чайную он нашел на небольшом пригорке, под разлапистой огромной елью, в рубленом доме. На вывеске местный живописец изобразил огромный самовар, из трубы его, как из паровоза, поднимался толстый столб дыма. Рядом с самоваром — аляповатые чашки и огромный каравай. На пороге Саша задержался, словно собираясь с духом. В маленькой прихожей на стенке были прибиты вешалки. На двух деревянных колках уже висели полушубок и дошка из какого-то лохматого меха. Саша повесил полушубок, под медным рукомойником сполоснул руки, причесал свои вихры и направился к двери в зал, прикрытой портьерой. Откинув плотную ткань, почти столкнулся с огромным медведем, поднявшимся на дыбы. Саша понял, что это чучело, но все-таки от неожиданности отшатнулся. Медведь был как живой, одну лапу он протянул, словно для приветствия, а в другой держал фанерку с надписью:

«Добро пожаловать».

«С фантазией работники в этой чайной», — подумал Саша и осмотрелся.

На стенах висели чучела: на сосновом сучке расправил крылья глухарь, чуть дальше сидел ястреб-тетеревятник, а на другой стене на обрубке лиственницы разлеглась рысь. С потолка на металлических крючках спускались шесть больших керосиновых ламп. В зале было тепло, чисто. Десяток столиков, покрытых пестрой клеенкой, были свободными. Только в углу за столом расположились двое мужчин. Стойка, уставленная тарелками с закуской, тянулась в полстены. За ней в двух высоких резных буфетах красовалась целая выставка бутылок с разноцветными этикетками. В середине зала под чучелом рыси возвышалась крохотная эстрада. На ней едва ли могло разместиться больше двух человек. «На стенку бы плакат: «Не стреляйте в баяниста» — и получится совсем как у Джека Лондона в клондайкских салунах», — подумал Саша, располагаясь за столиком поближе к буфету. В меню, написанном карандашом, значилось много блюд, и почти все из местных продуктов: рагу из дикой козлятины, котлеты из медвежатины и еще что-то в этом роде. Видно, чайную обеспечивают охотники. Саша решил, что возьмет расколотку из ленка, соленые рыжики и котлеты. К нему чинно подошла степенная немолодая женщина в белых, расшитых красными узорами поярковых валенках и в платке, похожем на русский кокошник. Приняв заказ, она спросила, что будет молодой человек пить. Узнав, что требуется только чайник чая, усмехнулась:

— А может, к грибкам и расколотке все-таки стопку подать? Не хочешь? Ну, хозяин барин.

Официантка подошла к буфету, постучала вилкой по тарелке, и к стойке вышла буфетчица. Ей было лет под сорок, а может, и меньше, высокая, стройная, белое приятное лицо и черные, гладко причесанные волосы, разделенные на ровный пробор, аккуратно заплетенные и уложенные на затылке. В ушах поблескивали серьги, а на пальцах красовались золотые перстни.

— Выпиши мне, Анна, заказ, — попросила официантка.

«Повезло! Та самая!» — решил Саша и стал всматриваться в буфетчицу, а она, не обратив внимания на нового посетителя, перед зеркалом, вставленным в одну из дверок буфета, поправила воротник белой кофточки, небрежно повела плечом, чтобы удобнее легла на спине большая пуховая шаль, и снова скрылась за дверью.

Официантка быстро принесла заказ, пододвинула тарелку с разогретым калачом. Саша ел и поглядывал на буфет. Анна дважды выходила к стойке, что-то доставала из ящиков, принесла какую-то коробку, потом, усевшись на табуретку, стала писать, изредка щелкая счетами. Мужчины закончили трапезу и ушли, а Саша, отпив несколько глотков чая, прямо со стаканом в руках отправился к буфету.

— Нюра! У меня дело до Хозяина.

Женщина медленно, словно нехотя, оторвалась от работы, спокойно и холодно оглядела Сашку.

— А ты с какой бригады? Что-то я тебя раньше здесь не видела.

— Не из бригады я. Из Иркутска, записку ему привез.

— От кого? Давай сюда.

— Понимаешь, велено отдать самому в собственные руки. — Саша спиной почувствовал, что в зале появились посетители, и буфетчица заторопилась.

— Ступай допивай чай. Жди. Как только освобожусь, иди за мной вон в ту дверь. Там поговорим.