Ребенок от брата жениха

– Так по РЕН ТV передача была. Там тутошний московский профессор сказал, что различия в наборе кодирующих генов между опоссумом и человеком очень невелики.

Махнув раздраженно рукой, я отставила простую керамическую чашку с цейлонским чаем в сторону.

– Опять смотришь всякую ерунду. Нин, мне прошлого раза хватило, когда ты совершенно серьезно хотела в кредит бункер купить, потому что, видишь ли, сказали, скоро конец света будет.

Нинке хватило ума покраснеть и отвести глаза.

– Ладно! Может быть с бункером я и погорячилась, – неожиданно согласилась обычно упёртая подруга. – Ты лучше расскажи, как все прошло? Как эти тебя встретили?

Эти … Нинка неисправима!

– Борис Анатольевич и Римма Альбертовна были очень гостеприимны, – немного обижено ответила я, разворачивая яркий фантик кофейного трюфеля. Закинув в рот сладкую массу, я с полным ртом промычала: – М-мм…

В детском доме мы видели, даже правильнее будет сказать «нюхали» шоколадные конфеты только по праздникам. Зато теперь я всеми силами стремлюсь наверстать упущенное.

Нинка, последовав моему примеру, освободила конфету от «одежки» и, поднеся ее к носу, тут же убрала в сторону. Надкусив кислое яблоко и усердно работая челюстями, она совершенно безэмоционально бросила, заметив мой ошалевший взгляд:

– Диета, – вновь поднеся конфету к носу, она глубоко вдохнула кофейный аромат, так, что тонкие ноздри затрепетали. Дотронувшись до объемной груди, посмеиваясь, Нинка неожиданно выдала: – Я худею, а вас попрошу остаться!

Не удержавшись, я прыснула в ответ, расплескав немного чая на стол.

– Так… Ну, что, когда свадьба? – взгляд подруги стал серьёзным и каким-то пронзительным. – Родители против ничего не имеют?

Я пожала плечами и, прикусив губу, неловко пробормотала:

– Не успели обсудить. Брат Антона приехал и все отвлеклись… – я почувствовала, как мои шея и щеки покрываются горячим румянцем, что, конечно, не осталось не замеченным и Нинкой.

Схватив из стеклянной пиалы целое яблоко, она, покрутив его, сощурилась и, изучая мое лицо, задала странный на мой взгляд вопрос:

– Что за фрукт?

– Так яблоко же! – ошарашенно ответила я.

Нинка, закатив глаза, покрутила пальцем у виска, прикрытого красными, как утреннее зарево кудрями.

– Говорю, брат жениха твоего, что за фрукт?

– Ааа, – протянула я, чуть не хлопнув себя по лбу.

Не спуская с меня глаз, Нинка настойчиво повторила, заставляя непроизвольно поежиться.

– Ну?

– Демьян в немилости у всей семьи, – выпалила я, как на духу. – С первой же секунды, как приехал, принялся иронизировать и хамить.

Я намеренно промолчала о том, с каким презрением смотрели на него родственники. Почему-то мне было страшно произносить вслух то, что я заметила по отношению к нему со стороны родителей и брата. Как будто это все изменит – если я скажу об этом, не таясь. Ведь тогда надо будет честно признаться в том, что семья Антона и он сам не так уж и идеальны. А я, в первую очередь, не была готова принять это даже для себя. А уж Нинка и вовсе прицепится – ей особо и поводов не надо. Я непроизвольно вздрогнула, вспомнив с какой жестокостью и ненавистью посмотрела Римма Альбертовна на Демьяна. Опоссумы… А ведь в тот момент женщина и впрямь напомнила мне грызуна.

Глупости! Нинку ругаю, а у самой фантазия ничуть не менее дурные вещи выдаёт. Вспомнить даже взгляд этого Демьяна. У меня возникло чувство, будто меня облапали самым наглым образом. Если даже не ещё чего похлеще… Бесстыдник! И глаза у него такие же – карие, опасные, полные запретной страсти.

– У всей семьи, говоришь? – все так же задумчиво протянула Нинка. Неожиданно взгляд ее оживился, будто дно зрачка подсветили из глубины, от чего возле радужки появились лукавые смешинки. – Слушай! А он мне уже нравится!

Нинка залилась таким заразительным звонким смехом, что у меня непроизвольно дрогнул уголок рта, но я сдержала себя. Это, в конце концов, не корректно по отношению к Тоше и его семье!

– Демьян… Имя-то какое! – поигрывая аккуратно выщипанными бровями, проворковала Нина. – Мне кажется, дрыщей с таким именем не бывает. Колись, подружка! Красавчик старшенький-то?

Я пожала плечами, не замечая того, как принялась машинально разглаживать на столе смятый фантик от конфеты.

– Ничего такой, симпатичный, – еле выдавила я и с опаской подняла взгляд на Нину.

Нинка, рассматривая свой маникюр, подула на ноготки темно–синего цвета и, улыбнувшись, кивнула.

– Я так и думала, – резко хлопнув в ладоши, подруга поднялась со стула. – Так, красотка! Засиделась я тут у тебя, пора и на свою хату отчаливать.

Я хотела уже открыть рот, чтобы сказать что-то, но она подняла руку, не давая озвучить мысли.

– Нет–нет! Даже не уговаривай, у меня посуда в раковине, между прочим, уже пятый день не мытая лежит, – Нинка недовольно засопела, вспомнив, сколько ее ждёт мытья. – Как я эти плановые отключения горячей воды не люблю. Вот клянусь, Мия! С первой же получки возьму посудомоечную машину.