Ребекка

And Jasper, dear Jasper, with his soulful eyes and great, sagging jowl, would be stretched upon the floor, his tail a-thump when he heard his master's footsteps.	И Джеспер, любимый Джеспер, с говорящими глазами и тяжелой, отвисшей нижней губой, растянувшийся на полу и виляющий хвостом при звуке шагов хозяина.
A cloud, hitherto unseen, came upon the moon, and hovered an instant like a dark hand before a face.	Облако, невидимое до тех пор, закрыло луну и повисло на миг, как темная, заслонившая лицо рука.
The illusion went with it, and the lights in the windows were extinguished.	И вместе с лунным светом исчезла иллюзия, погасли огни в окнах дома.
I looked upon a desolate shell, soulless at last, unhaunted, with no whisper of the past about its staring walls.	Я глядела на пустую бездушную оболочку, где больше не блуждали тени прошлого, где за голыми стенами не слышен был шепот его былых обитателей.
The house was a sepulchre, our fear and suffering lay buried in the ruins.	Дом был гробницей, в его руинах лежали похороненные нами страдания и страх.
There would be no resurrection.	Воскрешения из мертвых не будет.
When I thought of Manderley in my waking hours I would not be bitter.	Теперь, думая о Мэндерли наяву, я не стану испытывать горечи.
I should think of it as it might have been, could I have lived there without fear.	Я буду думать о том, как бы все могло быть, если бы я была способна жить там без страха.
I should remember the rose-garden in summer, and the birds that sang at dawn.	Буду вспоминать розарий летом и птиц, поющих на заре.
Tea under the chestnut tree, and the murmur of the sea coming up to us from the lawns below.	Чай под каштаном и рокот моря, доносившийся до нас снизу, из-за лужаек.
I would think of the blown lilac, and the Happy Valley.	Я буду думать о цветущей сирени и о Счастливой Долине.
These things were permanent, they could not be dissolved.	О том, что нетленно, что не может исчезнуть.
They were memories that cannot hurt.	Эти воспоминания не причинят мне боли.
All this I resolved in my dream, while the clouds lay across the face of the moon, for like most sleepers I knew that I dreamed.	Все это я решила во сне, в то время, как тучи заслонили лик луны, ибо - как большинство спящих - я знала, что вижу сон, что все это мне только снится.
In reality I lay many hundred miles away in an alien land, and would wake, before many seconds had passed, in the bare little hotel bedroom, comforting in its very lack of atmosphere.	В действительности я лежала в постели в чужой стране, в тысяче миль оттуда, и через несколько секунд проснусь в небольшом пустом гостиничном номере, в самой безликости которого есть покой.
I would sigh a moment, stretch myself and turn, and opening my eyes, be bewildered at that glittering sun, that hard, clean sky, so different from the soft moonlight of my dream.	Я вздохну, потянусь, перевернусь на другой бок и, открыв глаза, не пойму в первый миг, почему так сверкает солнце, так беспощадно ярка синь неба, столь непохожего на освещенное мягким светом луны небо моего сна.
The day would lie before us both, long no doubt, and uneventful, but fraught with a certain stillness, a dear tranquillity we had not known before.	День, ждущий нас, будет долог и однообразен, не спорю, но зато преисполненный умиротворения, дорогой для нас безмятежности, ранее неведомой нам.