Реаниматор

В течение следующих шестидесяти минут Флоренский-старший не спеша принял ванну с тонизирующей хвойной пеной, выпил упаковку «антипохмелина», позавтракал, надел чистое белье, рубашку, галстук, один из дюжины висевших в безразмерном стенном шкафу костюмов — и к возвращению лимузина пребывал уже в своем обычном безупречном виде.

Из машины, по дороге в казино, связался с Русланом. Тот, оказывается, был уже в «Полярной звезде». В целях безопасности разговор перенесли в офис.

— У нас со Спиногрызом все на мази, — со сдержанным нетерпением сообщил сын, едва Леонид Александрович пересек порог кабинета и угнездил зад в кожаном кресле. — Я за последние две недели столько про сатанинский культ узнал, что впору самому секту собирать и лекции бесовские читать!

— Тихий звонил вчера поздно вечером, — закурив и, по обыкновению, положив ноги на стол, сказал Флоренский-отец. — Художник сделал отличные копии. Спецов по «саркофагу» иконы старик уже обработал, проблем не возникнет. Так что все остальное за вами. Спиногрыз не подкачает?

— По-моему, его вся эта херня так крепко зацепила, что он того, — Руслан постучал себе пальцами по лбу, — крышей поехал. Глаза аж светятся. Все бормочет, что Алистер Кроули — самый гениальный злодей всех времен и народов. Куда там Гитлеру...

— Это очень плохо, — покачал головой Флоренский-старший. — Как бы лажи не натворил. Но другого напарника готовить уже поздно. Так что приглядывай там за ним!

— Меня Спиногрыз слушается, — с чувством собственного превосходства успокоил отца Руслан. — Поручу ему жаб разбрасывать и гадить перед алтарем. Я даже в аптеке слабительное для него купил. Аптекарь баял, что через минуту после приема несет с реактивной тягой. Как раз то, что надо.

— Смотри, чтобы на обратной дороге этот космонавт всю тачку тебе не обосрал. Ладно, это все бутафория, — устало поморщился Леонид Александрович. — Дай-ка бутылочку вискаря и стаканчики из бара. Башка гудит, как телеграфный столб!

— Перебрал? С Анюткой и Катькой? — проявил осведомленность Руслан и лукаво, понимающе подмигнул. На немой вопрос, отразившийся на лице отца, пояснил: — Тукан видел, как ты их вчера в свой «мерс» сажал. — Открыв встроенный за декоративной картиной бар, главарь зондеркоманды казино извлек два пузатых стакана и бутылку виски. Плеснул в каждый стакан на два пальца, один протянул маявшемуся отцу.

Флоренский опустил ноги на пол, накатил шотландскую самогонку одним махом, подождал, пока Руслан снова нальет, пригубил напиток и сказал:

— Теперь непосредственно о доске. Думаю, по законам военной тактики, прежде чем наносить решающий удар с прикрытием с воздуха, нужно провести артиллерийскую подготовку. Не понимаешь? Раскладываю по полкам. За несколько дней до инсценировки сатанинского шабаша нужно, чтобы некий лохматый отморозок ворвался в Троицкий храм и попытался осквернить икону. С учетом наличия бронированного стекла. Пусть шмальнет по доске из пушки и смоется. Народные массы и попы в глубине души только ручки потирать будут — дескать, какие мы предусмотрительные, не пожадничали, отмаксали за «саркофаг». Такая тема. Справишься?

— Дык пусть Спиногрыз и идет, — скривил губы в презрительной усмешке Руслан. — Пукалка мелкокалиберная у него есть. Внешность тоже подходящая. Переоденется, паричок накинет — и вперед, Америка! — Заметив строгий взгляд отца, Флоренский-младший добавил: — Будь спок, я проконтролирую.

— Едем дальше. Кто будет мочить ментов из дежурного наряда ППС, который, по договору с попами, по ночам у храма пасется?

— Я и замочу, — неожиданно сказал Руслан.

По спине Флоренского пробежал и исчез холодок. Он знал, что сын и боевики, выполняя отданные им конфиденциальные распоряжения, порой бывали жестоки до крайности. Случались и смертельные исходы. Без них никак. Но те изменения, которые Флоренский-старший наблюдал в психике Руслана, полгода назад с огромным трудом бросившего употреблять наркотики, ему явно не нравились. Складывалось впечатление, что недостаток кайфа сын пытается компенсировать запредельными дозами адреналина, которые выбрасывает в кровь организм во время сильнейших возбуждений. А что может быть круче, чем умышленное, заранее просчитанное убийство? Наверное, только страх собственной смерти...

— Как француз? — покончив с остатками виски, поинтересовался Руслан. — Рвет и мечет?

— Отнюдь, — мотнул головой Треф. — Терпеливо выжидает. Я дал распоряжение Лакину поставить за ним наружку. Ничего выдающегося пока не обнаружено. Живет в гостинице «Прибалтийская». Даже на экскурсии записывается. Раз в три дня звонит мне. Кстати, надо будет сегодня ему сообщить, что скоро финал. Пусть Боярофф готовит оставшиеся восемьсот штук.

— Моя доля — сто пятьдесят, — напомнил Руслан.

— Схаваешь, сынок, — с улыбкой успокоил Леонид Александрович. — Только не облажайся со спектаклем, тогда проскочим.

— А меня больше Тихий беспокоит. Чует моя задница, без подлянки не обойдется. На бабки уж точно по полной раскрутит. Сколько он себе залупил за копии и спецов?