Реаниматор

— Во дают, суки! А если одним из клиентов чухонской фирмы вдруг окажется сам исполнитель? — вставил Лобастый и коротко хохотнул. — Прикинь засаду! Отмаксал капусту за крутую порнушку, подсел к монитору, а там, глядь, он сам!

— Ну и что? — пожал плечами Эрлих, заметно воодушевившись. — Такое пару раз было. Только куда он, мудила, пойдет жаловаться? В полицию? Или в наше ФСБ? Будет сидеть как мышь. И молить Бога, чтобы никому из знакомых, любителей нетрадиционного порно, случайно на глаза не попасться...

— Сам штэллу придумал, или подсказал кто? — цокнув языком, осведомился Реаниматор.

— Компаньон в Хельсинки, тот, что распространением занимается, — нехотя признался делец. — Слушай, как там тебя... Реаниматор. Будь человеком. Не унижай, в натуре, как последнюю шестерку, дай хоть вымыться!

— Ты не шестерка, верно, — согласился Леха и, втянув ноздрями воздух, смачно сплюнул на мягкий ковер. — Ты сволочь и гнида. Зачем девок-то наших после съемки мочить, а? Денег пожалел?

— Не в деньгах дело, — огрызнулся Артур. — Я ведь их не по объявлению на съемки приглашал, силой везли. Да и не всех ведь... Я же говорил, были особые съемки... с тяжелыми последствиями. Я не мог рисковать столь прибыльным бизнесом.

— Что ж, — зловеще процедил Реаниматор, — раз уж бизнес твой такой прибыльный, гнойник с яйцами, пора этой прибылью поделиться. Вот мы и приехали должок за два года получить. С процентами.

— Где девок держите, черти? — неожиданно задал вполне логичный вопрос Верзила.

— В подвале, там специальная камера, — так и не поднимая глаз, пролепетал Эрлих.

— И есть там кто? — сурово поддержал Верзилу Лобастый и легонько, но чувствительно врезал Артуру рукояткой «ТТ» по лбу. — Оглох, сука?

Глаза оператора затянула мутная поволока. Было видно, что отвечать он уже не в состоянии.

И тогда инициативу взял на себя Коча.

— Девчонка там одна, шестнадцать лет, — прогнусавил он, шмыгая сломанным носом. — Только три часа назад отловили. Симпотная сучка, сама нас тормознула на набережной, у Медного всадника. Только она не шлюха.

— А кто? — Реаниматор перевел тяжелый взгляд на неожиданно заговорившего охранника. Того самого мордоворота, который едва не разнес его голову выстрелом из помповухи.

— Она немая, — морщась от боли при каждом слове, сообщил браткам губастый амбал. — Ну, типа, все слышит, но базарить не может. У нее с собой электронный блокнот был, вроде ноутбука, только меньше и круче. Прямо на экране писать можно... Так вот, Бикса базарит, что она — дочь питерского авторитета по кликухе Тихий. Ну мы, ясное дело, сразу просекли поляну и решили, от греха подальше, отвезти ее назад в город. Туда, где взяли... Нам такой пиковый расклад ни к чему, пацаны!

На секунду воцарилась полная тишина.

Лобастый, словно невзначай, выщелкнул из рукоятки «ТТ» обойму, проверил наличие патронов и сильным ударом ладони вогнал ее обратно.

О наличии у старика Степаныча детей никто из мальцевских братков никогда не слышал. Новость, что и говорить, была оглушительной.

— Как ее зовут? — тихо спросил Леха.

— Шкурка базарит, Аленой, — сказал Коча и поразился перемене, которая вдруг произошла с лицом главаря. Казалось, в мгновение ока под его кожей до судороги напряглись, сжавшись в безобразные узлы, все лицевые мышцы.

В Лехиной голове вихрем пронеслась и логически замкнулась цепочка ассоциаций: немая девушка Алена — письма через Интернет — постоянная охрана — строгий влиятельный отец... Шатаясь, словно пьяный, он вернулся к столу, сгреб отливающий вороненой сталью «мосберг», в два шага приблизился к губастому, резко схватил его за волосы, рывком запрокинул голову и, кроша зубы, коротким ударом вогнал толстый ствол ружья в распялившийся в крике рот. Прохрипел, дыша жаром в перекошенное ужасом мясистое лицо:

— Не дай Бог, если вы успели... сделать с девчонкой хоть что-нибудь! Не дай вам Бог, ур-роды! В расход пущу, в фарш!

— Фа не тфогали мы ее, фафой кфянусь! — плюхая по стволу «мосберга» разбитыми губами, взмолился Вован. — Я фе гофофю, софирались пофрать малофть и фразу нафад отфезти, а фут фдфуг фы... фломифись.

— У кого ключи от подвала? Говори, сука!

— Не фадо клюфей, фам тофько задфифки!

— Глаз с них не спускать... — процедил Леха и, уже не пытаясь сдерживать овладевший всем его существом порыв, с помповухой в руке со всех ног бросился по лестнице в подвал коттеджа.

Едва внизу затихли гулкие шаги Реаниматора, в кармане Лобастого запиликал сотовый телефон.

Браток достал трубку, взглянул сначала на номер рвущегося на связь абонента, затем на часы, которые показывали начало второго ночи, удивленно поиграл бровями и нажал кнопку с изображением молнии.

— Алле, Колян! Ты че, блин, в такое время микрофонишь? В бане, что ли, угорел?

— Не-а, тут другое, — сдавленным шепотом заговорщика произнес лучший друган Лобастого, тоже член мальцевской группировки. — Это... папа, случаем, не звонил? Никаких новостей не сообщал?

— Нет вроде...

— Так я и думал. Слышь, земеля, херня приключилась. Мочиловка с Тихим началась.

— Гонишь! — обомлел Лобастый.