Реаниматор

Звонок владельца «Полярной звезды» застал Тихого за возней с внуком. Сотовый телефон находился у авторитета под рукой не только в детской, но даже во время посещения им ватерклозета. Олег Степанович, стоя у манежа, подождал, пока Петруха схватит пальчиками протянутую ему погремушку, и лишь после этого достал из кармана домашнего халата крохотную невесомую трубку. Взглянув на индикатор, высветивший номер вызывающего абонента, Тихон убрал с лица умиленную улыбку, в которой расплывалось его лицо всякий раз, когда он видел внука, и отошел от манежа к просторному, с видом на озеро прямоугольному окну. Лишь здесь он нажал кнопку соединения.

— Слушаю тебя, Леонид Саныч, дорогой... — в привычной ему снисходительной манере заговорил Тихий.

— Степаныч, херовые дела, — заметно заплетающимся языком пробормотал Флоренский и громко икнул. Выпитая владельцем казино без закуски, залпом, на пустой желудок ударная доза водки настойчиво просилась обратно. — Спалились мы с этим жабоедом... Не совсем чтобы, но все-таки...

— Перезвони мне в кабинет с обычного телефона, через три минуты, — сурово процедил сквозь зубы Тихий. Убрал трубку в карман халата, развернулся, подошел к стене, где висела коробка домофона, нажал вызов и сказал:

— Вера Ивановна, отвлекитесь от вашего торта. Успеется... Подойдите, пожалуйста, в детскую. Мне нужно срочно отойти на полчаса.

— Уже иду, Олег Степанович! — послышался ответ, едва Тихий отпустил кнопку.

Он подошел к манежу, возле бортика которого лежал, размахивая игрушкой, любимый им больше всех людей на свете, даже больше дочери, внук, присел на стоявший рядом мягкий низенький табурет, улыбнулся и задумчиво пробормотал, глядя на голенького Петруху:

— Вот, внучек, с какими мудаками приходится иметь дела. Бакланов, придурков лагерных — через одного, а серьезных компаньонов днем с огнем не сыскать! Наломают дров и сразу звонить: Олег Степанович, отец родной, помоги... Шантрапа дворовая...

Малыш взглянул на деда ангельскими голубыми глазенками, улыбнулся беззубым ртом и выпустил в сторону седого бородатого старика журчащую струйку, благополучно проскочившую ограждение манежа и угодившую аккурат в склонившееся к внучку морщинистое лицо дедушки.

— Фу ты, черт, — утирая мокрую бороду рукавом халата, беззлобно выругался Тихий. — Дожил, едрен батон... На зоне за шестнадцать лет не то что не опустили, даже дыхнуть в мою сторону боялись, а родной внук, на старости лет, взял да и обоссал. Э-эх, глупик ты мой бестолковый! Ну ничего, тебе можно... Только тебе одному во всем этом блядском мире!

Поднявшись с табуретки, авторитет нетерпеливо посмотрел на лакированную ясеневую дверь детской, за которой уже слышались торопливые шаги спешившей к ребенку няни — самой лучшей среди всех, которых можно было найти в Питере. В семье голливудской кинозвезды пять лет гувернанткой отработала в самой Америке! Если не врет. А это уже рекомендация!..

Когда Тихий входил в расположенный этажом ниже кабинет, там уже надрывался стационарный телефон, подключенный к хитроумному устройству, которое препятствовало прослушиванию. Похоже, дело с иконой запахло керосином. Впрочем, все свое — и деньги и раритет — Тихий уже получил. Заморочки достались исключительно Флоренскому и его кодле. Но пускать на самотек дело, в котором он и его люди приняли непосредственное участие, а самому в случае опасности отойти в сторону было не в принципах Тихого. Он снял трубку с выполненного под старину громоздкого, в позолоченном корпусе аппарата с наборным диском.

— Говори, что у тебя там случилось, — буркнул в трубку, усаживаясь в кресло и беря с подставки набитую табаком трубку. — Неужто кинул тебя адвокатишка этот?!

— Не-а, — отозвался уже изрядно захмелевший бывший бандит Леня Треф. — Бабульки я принял, все как положено! Восемь сотен, как с куста! Правда, не налом, а чеком, но бумага светлая. Я уже дал команду Яшке как можно скорее превратить чек в живые грины. Через три часа кейс с бабками будет у меня. Здесь другая лажа нарисовалась, Степаныч...

Принявший лишку Леонид Александрович, забегая вперед, сбиваясь и путаясь, все-таки сумел в деталях обрисовать авторитету сложившуюся ситуацию и поинтересовался его мнением насчет возможности дальнейших эксцессов.

— Да уж, знал бы прикуп — не работал. Жил бы в Сочи — там тепло, — нахмурив брови, пробормотал Тихий. — Кто ж знал, что на обороте должна быть какая-то царапина... С лица-то все вообще ништяк катило! И деревяшка старая, и краска в трещинах. Когда эксперт эти копии увидел, у него аж очки на лоб полезли.

— Да болт с ней, с копией! — не выдержал, сорвался на истеричный рык Флоренский. — С финансовой точки зрения все вообще великолепно! Хотя копия эта мне до одного места... Хочешь, тебе отдам, на память? Меня сейчас больше этот Гийом волнует, в рот ему ноги! От спеца, который растворяется в воздухе, когда его пасут пять амбалов, можно ожидать любой подлянки!

— Не исключено, — прикуривая, согласился Тихий. — А ты, я смотрю, вместе со своим взводом боксерским, не отходя от кассы, в штаны наделал? Не рановато ли, Леня?!