– Сука! – выругался я, глядя, как бурлит вода в озере. Чёрная тень приблизилась к поверхности – и рванула вверх, подняв тучу брызг. – Су-у-ука!
Тварь была размером с автобус, а какой-то определённой формы не имела. Просто – чёрный блестящий сгусток нефти. Неровный, текучий и до дрожи… отвратительный. Мерзкий.
Неправильный.
На огромной туше вдруг открылось несколько ртов – ярко-красных, полных ровных человеческих зубов. Каждый, правда, не меньше шлакоблока размером.
– ДИТЯ ПАДШИХ! – проревели рты, брызгая гнойно-жёлтой слизью, и гремящий голос был таким, что у меня подкосились ноги. – ДИТЯ ДВАЖДЫ ПРЕДАВШИХ!
Рукокрылы за спиной подняли невероятный шум, завыли, словно в агонии. Но я готов слушать их визги до конца жизни, лишь бы не слышать снова этот голос.
На теле монстра открылись глаза – целые россыпи глаз. Человеческих, разных цветов и размеров. И каждый – уставился на меня.
Система продолжала отчёт:
– Сцука-а-а, – выдавил я. – Спасибо, Система, за этот шикарный выбор без выбора.
– Да!
Глава 9. Физика перевернулась в гробу
Когда фонарик в первый раз выхватил из темноты упырскую рожу рукокрыла, я подумал, что нашёл не стыдную причину стать заикой.
Когда надо мной зависла здоровенная крылатая туша Альфы, я решил, что вот оно: теперь можно смело говорить, что я повидал всякое дерьмо. Ну и, да…
Я никогда так не ошибался. Даже Орилеб со своим запредельным уровнем не казался такой угрозой, как эта хтоническая дрянь, чуждая всему человеческому!
Пасти Зверобога снова распахнулись – и он завопил. Нет, не так: он ЗАВОПИЛ. Он исторг из себя такой адский вой, скрежет, визг и чёрт его знает, что ещё, что я сам не понял, как повалился на камень, свернувшись калачиком. Я тоже орал, но не слышал себя. Прижимал к ушам ладони, катался и мечтал об одном: чтобы это прекратилось.
Я – кусок мяса. Просто кусок вопящего мяса, которое вот-вот снимут с костей. Медленно, волокно за волокном. Сладкое, тёплое мясо нефилима, потомка предателей. Корм для моего Господина…
Но – какой нахрен господин? Это… Это – не мои мысли!
– Я не мясо! – свой крик я не услышал, но глаза распахнул. Под респиратором чувствовалась влага – это у меня носом пошла кровь. Мир плыл, луч фонаря закручивался спиралью и вёл в чернильную колышущуюся тьму. Или… нет. Это тьма ползла ко мне.
Руки нашарили копьё, я сгрёб его и вскочил. Тут же пошатнулся и опёрся о древко. А потом вдруг раз – и всё затихло. Мир больше не кричал. Он тихо звенел и пульсировал – но это было как благословение. Тишина, как вода для умирающего в пустыне. Невероятная, звенящая тишина.
Она же меня и оглушила резким переходом. Так вообще бывает?
– М-мать, – выдавил я, но себя не услышал. Тряхнул головой, возвращая концентрацию. От ушей вниз бежала тёплая влага. Проверил её пальцем, и в свете фонарика на коже, покрытой сухой буроватой коркой засохшей крови, увидел кровь свежую.
У меня нахрен барабанные перепонки лопнули.
Сил не было, но я всё-таки усмехнулся. Злобно, зато от души, и показал Зверобогу оттопыренный средний палец на левой руке.
Урод всё ещё вопил – но толку в этом больше не было. Сквозь звон в ушах я ощущал какой-то гул – но не более того. Да, всё тело ныло, даже зубы, шумело в голове, плыло перед глазами… Но это было лучше разрывающего душу на части крика.
Из тела гиганта ко мне потянулись нефтяные отростки-щупальца: чёрные, блестящие, текучие, как плавящийся воск.
Между мной и щупальцами осталась всего пара метров. Я быстро открыл окно персонажа. Мудрость – накинуть плюс восемь, Выносливость – накинуть плюс восемь. Как и при прошлом повышение уровня, когда я влил очки в эти характеристики, шкалы ОМ и ОВ стремительно поползли вверх.
Я открыл уже третье дыхание.