Реальность мифов

В понедельник 5 июня войска Шарона уже штурмовали Абу-Агейлу — узловой центр египетской стратегической обороны в Синае. Фортификационные укрепления Абу-Агейлы растянулись на три мили, ощетинившись многими рядами колючей проволоки, надежно прикрытые бетонными траншеями и минными полями. Абу-Агейла господствует над пересечением коммуникационных линий Эль-Ариша, Джебель-Ливне и Нусейбы. Гарнизон состоял из отборных механизированных частей египетской армии Взятие Абу-Агейлы — самая сложная операция, какую когда-либо выполняло израильское командование. Она считается классической и изучается в военных академиях.

Прорвав оборону противника в районе Абу-Агейлы, войска Шарона оказались в тылу главных египетских сил. Война фактически была выиграна.

В следующей своей «войне» Шарон потерпел поражение. Это была его личная «война» против линии Бар-Лева. Союзником Шарона был генерал Таль. Но если Таль предпочитал вести борьбу за кулисами, то Шарон не упускал ни одной возможности обрушить огонь язвительной критики на план Бар-Лева, предусматривающий строительство в зоне Суэцкого канала фортификационных укреплений для защиты Синайского полуострова от египетского вторжения.

Шарон, ненавидевший писанину, составлял доклады, рефераты, объяснительные записки, напоминал о судьбе линии Мажино во Франции, подчеркивал, что не в традициях Израиля вести оборонительную войну, доказывал свою правоту в долгих беседах с Голдой и Даяном.

В 1969 году Даян разрешил Шарону выступить в генеральном штабе с обоснованием своей точки зрения на линию Бар-Лева, строительство которой шло уже полным ходом. Миллиарды уже текли в карманы израильских подрядчиков.

Генералы не давали Шарону говорить, выкрикивали оскорбления, вели себя, как собаки, окружившие волка. Никто не попытался вникнуть в суть дела, обсудить конкретно план Шарона, предлагавшего оставить линию Бар-Лева и строить оборону Синая на стратегии динамичного маневрирования.

Увидев, что ему не с кем говорить, Шарон оборвал своих оппонентов.

— Здесь не военный трибунал, — сказал он и вышел, хлопнув дверью. Но поскольку и в самых верхах были сомнения в эффективности линии Бар-Лева, Даян именно Шарона назначил командующим Южным военным округом.

Шарон на своих плечах вынес всю тяжесть Войны на истощение и пытался, насколько это было возможно, уменьшить ущерб, наносимый линией Бар-Лева, которую должен был теперь защищать.

* * *

В конце 1970 года, когда на канале установилось относительное спокойствие, Шарон занялся проблемой террора в Газе. Ни Даян, ни Мота Гур, назначенный военным комендантом Газы, не смогли ее решить.

Ячейки террористов, подобно сыпи, усеяли весь сектор Газы. Это была настоящая подпольная армия. Каждый день газеты сообщали о новых диверсиях и убийствах. Министр обороны Моше Даян, ставший мишенью для критических стрел, почувствовал себя неловко. Он вызвал командующего Южным округом и приказал искоренить террор в Газе в кратчайший срок.

— Считай Газу своей провинцией, — сказал с кривой своей усмешкой Даян. — Делай там, что хочешь, но чтобы был порядок.

Шарон действовал жестокими методами. Коллективные наказания, высылки, экономическое давление — все это, в сочетании с чисто шароновским упорством, привело к долгожданным результатам.

Грузный постаревший генерал с мальчишеской легкостью носился в открытом джипе из одного лагеря беженцев в другой. У него была черная записная книжка со списком всех разыскиваемых террористов. Каждый день Шарон вычеркивал из нее несколько имен.

Прошло всего полтора месяца — и он спрятал эту книжечку в сейф, где хранились ненужные документы.

В январе 1973 года начальник генерального штаба Давид Элазар сообщил генералу Шарону, что через два месяца заканчивается срок его командования Южным округом.

— К сожалению, я не вижу для тебя никакой должности ни в регулярной армии, ни в запасе, — сказал Элазар.

«Наконец-то мы избавились от тебя, голубчик», — прочитал Шарон в его глазах — и молча вышел.

С огромным трудом, нажав на все рычаги, удалось Шарону добиться назначения командующим корпусом резервистов. Приказ об этом, подписанный министром обороны, возможно, самая большая заслуга Даяна перед Израилем.

Дороги, которые он выбирает

Он так и не стал премьер-министром, старый мушкетер, совершивший переход Хаджи-Мурата в стан идеологических противников, дважды изменивший в стране политические реалии, человек, не возглавлявший правительства, а создававший их.

Зато он стал седьмым президентом Израиля.

Полководец без армии, политический лидер без партии занял все же высший пост в государстве. Но в том-то и заключалась ирония судьбы, что пост этот имеет чисто символическое значение.

Он сам создал свой образ, получивший законченную форму много лет назад и с тех пор воспринимавшийся всей страной как нечто само собой разумеющееся. Все знали его как светского льва, сохранившего элегантность даже в старости. Длинное тонкое лицо его с коротко подстриженными усиками напоминало знаменитого капитана мушкетеров.