Реализация

- Не очень. Этот старик за нас. Поговорю с ним, узнаю, что и как. Если караван поблизости, в каком-нибудь из кишлачков - пойдем выковыривать его. Если нет - домой повернем.

- Лучше домой, - политработник крепко держался руками за автомат. - Что здесь ловить? Еще накостыляют!

- Дом не душок - в кяриз не спрячется, - подмигнул Башкиров. - Давай чай к бачам пить, как раз и поговорим обо всем.

- Нет. Не хочу. Я лучше здесь побуду. Хотя, - Крылов подозрительно огляделся, - тут тоже не фонтан. Да и тебе не советую чаи распивать: подсыплют чего-нибудь - и дуба дашь.

- Ну нет, - засмеялся Башкиров, - это хорошие ребята. С ними дело иметь можно.

- Да? - засомневался Крылов. - Хороший афганец - мертвый афганец.

- Ты прав! - согласился, улыбаясь, Башкиров, а про себя зло подумал: "Много ты знаешь об афганцах, прихвостень начповский. Наслушался в своем политотделе всякого дерьма и ходишь - повторяешь. Да со стариком гораздо проще, чем с тобой. Я знаю, что он от меня хочет, а он знает, что я от него хочу. И никаких выкрутасов. Тебя тоже вижу насквозь - деньги тебе нужны. Но ты никогда не скажешь об этом в открытую. Будешь крутить вокруг да около, говорить высокие слова, партию вспоминать, Ленина с Марксом, жаловаться на свою жизнь, считать бабки в чужих карманах, но прямо о своих мыслях не скажешь".

- Поедем, что ли? - капитан принял молчание Башкирова за согласие и вновь начал причитать. - Место опасное. Нападут из-за угла и передавят, как щенят, а то и в плен возьмут. Ведь защиты практически никакой.

- Вот твоя защита. - Башкиров указал на босоногую малышню, которая столпилась недалеко от них, но подходить ближе не решалась. - Если бы нас захотели убивать - детей и в помине не было бы. И вообще никого, кто не воюет: ни матерей их, ни дедушек с бабками, - зло говорил Башкиров, указывая на отшатнувшуюся ребятню: - Если рядом они - будь спокоен, их папаши в тебя стрелять не будут.

В прохладной полутемной комнате на пушистых, мягких коврах, облокотившись на упругие, точно резиновые мячи, подушки, сидели Башкиров с Абдурахмановым с одной стороны, Китабулла с сыном - с другой.

Хушхаль, сын старейшины, вторил отцу, переводя с пушту на дари, за Хушхалем начинал говорить Абдурахманов, окончательно донося мысль старика до Башкирова. Спрашивал Китабулла, как живет товарищ полковник. Башкиров благодарил: хорошо, но только обижается товарищ полковник на старейшину. Сколько времени он и его люди не приезжают в бригаду. Совсем забыли командира, который так много хорошего сделал для Китабуллы. Сколько месяцев его кишлак никто не трогает! Сколько раз беспрепятственно его караваны уходили в Пакистан и возвращались оттуда! И ни разу не вспомнил Китабулла о полковнике. Но зато полковник помнит Китабуллу и считает, что у того образовался должок, который надо выплатить прямо сейчас.

Последние слова произнес Хушхаль быстрее, а лицо отца становилось все более задумчивым. Старик пристально посмотрел на Башкирова, а затем обратился к сыну. Тот встал, бесшумно ступая босыми ногами по ковру, вышел в другую комнату и почти сразу вернулся, держа в руках "дипломат" с замком-шифром под ручкой.

С такими чемоданчиками улетали солдаты в Союз, и Башкиров про себя усмехнулся, глядя на Хушхаля: "На дембель собрался".

Китабулла, положив перед собой "дипломат", начал говорить, что он с большим почтением относится к командиру. Пусть Аллах дарует ему множество лет, проведенных в сладости и покое, пусть никогда горе не коснется его своим крылом. Пусть полковник всегда будет счастлив и никогда не узнает трудностей, а если и настанут тяжелые времена, Китабулла обязательно придет ему на помощь. Кстати, сколько денег требуется уважаемому д'стасо ливо?

- Миллион, - не задумываясь, ответил Башкиров, прекрасно усвоив за время, проведенное в Афгане, что здесь, торгуясь, цену, как правило, сбивают наполовину.

Китабулла помолчал, а затем начал долго, витиевато говорить, то и дело поднося правую руку к сердцу. Смысл слов сводился к следующему: старейшина очень уважает полковника, но миллион - это слишком много, ровно половина легковой машины "Тойота". Китабулла печально улыбнулся. Он не очень богатый человек. В ответ Башкиров хищно показал зубы, и начался спор, сопровождаемый любезными взглядами и медовыми речами. Остановились на шестистах тысячах.

Китабулла щелкнул замками. Чемоданчик был набит толстыми пачками денег, плотно пригнанных друг к другу, точно патроны в обойме.

Двенадцать спрессованных, от этого кажущихся совершенно тонкими пачек в банковской упаковке легли горкой перед Башкировым.

Китабулла отодвинул "дипломат" в сторону, вопросительно глядя на ротного. Тот нехотя, с ленцой взял одну пачку, надорвал обертку и начал пересчитывать хрустящие, сладко пахнущие типографской краской бумажки.

Китабулла и Хушхаль разом заговорили, простирая руки то к деньгам, то к Башкирову и переводя взгляд с Абдурахманова на ротного. Башкиров понял все без перевода.