Сергей специально разделся и разулся перед испытанием, чтоб добавить брутальности и суровости к и без того жестокому трэшу, потому стало б откровенной глупостью с его стороны нивелировать теперь уже начавшуюся прокачку… Увы, но нервные окончания на теле человека сосредоточены как раз-таки возле кожных покровов. Оттого неглубокие, но многочисленные, царапины, десятками добавляющиеся на каждом рывке дистанции, саднили жутко, хотя жизненно важным органом, разумеется, ни разу не угрожали, и серьезной кровопотерей конечно же Сергею не угрожали. Головой Капустин все это прекрасно понимал, и справиться со рвущимся наружу, от ни на миг не утихающей дикой боли, отчаяньем ему помогала железная воля бывшего исчадья.
Ни раз и не два, за бесконечно-длинное испытание Капустин вспоминал замечательно-эффективную
Четвертьчасовое испытание прекратилось, как обычно, с появлением вдруг впереди ослепительно-яркой расщелины выхода.
На морально-волевых Сергей дополз на разодранных в мясо конечностях к выходу и, вывалившись наконец в сухую розовую траву, перевернувшись на спину, замер в блаженной неподвижности.
Пока, жмурясь, он по новой привыкал к яркому солнечному свету, перед мысленным взором загорелись строки итогового лога:
Только по прочтении итогового лога Сергей позволил себе долгожданное лечение и, сунув под мышку палец с кольцом, активировал теневой навык
По телу, омывая бесчисленные ссадины и царапины, побежали прохладные капли…
Позволив себе позагорать под солнечными лучами пару минут, до полного заживления всех мелких ранок, Сергей легко вскочил на ноги, оделся и заспешил к уже активированному Светланой обратному зеркальному порталу в офис.
Глава 16
— Серёёёж, а с фига ль ты чистый-то такой? — нахмурилась выглянувшая из-за стойки администратора Светлана Гладина. — Ты че там двадцать минут делал, симулянт? Загорал что ли?
— Ну не без этого, — хмыкнул Сергей, стягивая с головы бейсболку и стирая рукавом спортивной куртки потный лоб.
— Засранец! На него Организация ресурсы ценные переводит!.. — с пол-оборота завелась Светлана.
— Прикинь, — перебил девушку ничуть не смутившийся Капустин и, пока распахнувшая по-рыбьи рот собеседница готовилась обрушить на его голову очередную волну нравоучений, поспешно добавить: — Светик, ты как всегда обворожительна! И эта твоя персиковая тоналка — просто огонь!
— Подхалим, — фыркнула Светлана и, разглядев вблизи (когда Сергей подошел к стойке) характерные грязевые разводы на лице практиканта, укоризненно попеняла: — Че, сразу не мог объяснить, балбес, что голяком на
— А может я стесняюсь?
— А может те леща прописать, чтоб фигней не страдал?
— Фу, какая ты жестокая. Пойду, пожалуй, спрячусь от тебя.
— Это куда это ты намылился?
— Тринадцатый открой мне, будь добра.
— А маникюрчик свой об каменюки тамошние угробить не боишься?
— Не, не боюсь. Я краги рабочие прикупил. Каменюки ворочать в них — милое дело.
— Ишь ты, какой прошаренный практикант пошел.
— Охотно поболтал бы еще с тобой, Светик, но боюсь на обед тогда потом не успею. А без питания своевременного я никак не могу, потом как организм молодой, растущий…
— Ой, иди уже, балабол, — фыркнула Гладина, опускаясь обратно на кресло и скрываясь от Сергея за высокой стойкой. — Доступ к
— Спасибо тебе, о повелительница порталов!
— Слышь, вали уже, Капустин! У меня, между прочим, и без тебя…