Real-RPG. Ледяной клинок

Полыхнуло так, словно в комнате разорвался заряд реактивного огнемета — вот только всполохи были без оранжевых отблесков пламени, наполненные лишь алым и багровым. Аню отбросило далеко прочь, и она покатилась по полу, разрушив магическую преграду кокона. Меня на краткий миг оцепенения окатило жаром, так что даже бросило в пот, но также быстро я пришел в себя, вскакивая на ноги и подбегая к упавшей блондинке. Аня лежала на забрызганном кровью полу, и выглядела словно человек, попавший под разряд тока высокого напряжения. Ее тело выгнуло дугой, тут же раскрутило распрямившейся пружиной, и она перекатилась по полу, оставляя после себя кровавые брызги следов. И, самое страшное, все это происходило в полнейшем молчании — девушка не издала даже слабого вскрика.

Марина подскочила было к жрице, пытаясь подхватить ее, прекращая калечащие судороги, но стоило только ведьме коснуться жрицы, как сверкнула очередная багровая вспышка. Произошло тоже самое, что и несколько часов назад — когда багровый свет неопытной жрицы встретился с огнем начинающей чародейки, в тот момент, когда они вновь едва не подрались. Только сейчас выплеск энергии был значительно сильнее, и Марина отлетела в сторону. Ведьма тут же вскочила на ноги – ее спас вспыхнувший огненный шит, но судя по виду была явно ошеломлена.

Аня в этот момент снова выгнулась, захрипела и перекатившись, затряслась в спазмах, а изо рта у нее хлынула густая кровь. Я уже был рядом, но замер, просто не зная, что делать. Взгляд мой зацепился за трехпалую алую метку на ее щеке – полосы словно разъедало кислотой, и на их месте проявлялись глубокие раны. Жрица умирала, в этом не был сомнений – и не совсем осознавая, что делаю, я коснулся рукой белого пятна на плече и приложил пальцы к щеке Ани, прямо на глубокие раны.

Сделал это с опаской, но никакого взрыва не последовало – блондинка выгнулась еще раз и замерла, а кровь из трех полос на щеке замедлилась, а после и вовсе остановилась, словно замороженная. По глубоким порезам потянулась белая паутинка, жрица вдруг вскрикнула и обмякнув, безвольно опала на пол. Моя рука при этом осталась словно приклеенной к щеке девушки, и через краткий миг она распахнула глаза. Полностью белые — ее зрачки закатились глубоко вверх. Аня вдруг пронзительно закричала и в этот момент я почувствовал, как сознание меня покидает. Внутри растеклась болезненная слабость и в лицо прыгнули светлые локоны – свалился я прямо на жрицу.

Придя в себя, распахнул глаза, передернув плечами – чувствуя внутри обжигающее, но приятное тепло. И на меня вдруг навалился шум самого настоящего пира. Кто-то грохнул рядом кубком так, что мне на рукав камзола попали брызги вина, а от приветственных криков заложило уши.

Кричал и я сам — поднимая высокий кубок с молодым вишневым вином, выпивая за здоровье и счастье молодых. Для этого мне, привставая, приходилось поворачиваться вполоборота — я сидел на внутренней стороне сдвинутых в форме буквы «П» столов, во главе которых восседала юная принцесса в белом платье -- только сейчас ее лицо скрывала фата, прижатая простым ромашковым венком, и широкоплечий молодой жених в знакомой короне. Небольшой золотой обруч с рубинами – который совсем недавно при мне сняла с головы демонесса и выкинула в угол, когда мы находились в заброшенном королевской зале.

В том самом, где был я в этот момент – вот только сейчас здесь кипела жизнь. На постаменте у трона, за отдельным столом сидели король с королевой – статная черноволосая женщина с миндалевидными глазами, очень похожая на красивую японку с примесью европейской крови. Наверное, так могут выглядеть дочери султанов, которые из поколения в поколения берут себе жен из самых красивых женщин своего народа или красавиц рабынь. Король же был типичного европейского вида – огромный светлобородый здоровяк в горностаевой мантии и массивной короне со множеством драгоценных камней.

Кстати фон у запомнившегося мне флага с винтарским львом, только повернутым в другую сторону, оказался зеленым.

Я сейчас находился в королевском пиршественном зале, на той самой свадьбе – сомнений не было – посмотрел я на невесту в фате и ромашковом венке. Но посмотрел не самостоятельно, а глазами того, в чьем теле находился. В отличие от прошлых посещений, когда я оказывался в междумирье, сейчас не мог самостоятельно ни говорить, ни двигаться. Я наблюдал за происходящим словно со стороны, а мое сознание будто находилось в пелене морока притупляющего чувства. Но при этом я удивительно ярко ощущал вкус вина, сладкую пелену опьянения и вкус окорока. Который я – вернее тот, в чьем теле я находился, уже забыв о приличиях, рвал зубами, не обращая внимания на капающий по подбородку жир. Кто-то вдруг тронул меня за плечо, и обернувшись, я увидел рядом белозубо улыбающуюся даму с румянившимися пухлыми щечками.