— Это была моя ошибка. — повинилась Амея. — Он сумел обмануть нас, поскольку искренне верил, что действует на благо школы. И, к тому же, забрал он не всё…
— Только самое ценное. — заметил Дун. — Не так ли?
— Некоторую часть. — поправила Амея. — Как нам известно, Шай использовал полученные сокровища для того, чтобы основать Вечную Империю. Теперь навыки нашей школы считаются там отличительной особенностью членов правящей семьи…
— Это плохо?
— Последователей нашей школы преследовали и уничтожали тысячи лет, но его не тронули. — ответил Дун. — И не потому, что он прятался, так что, вероятно, он заключил сделку с кем-то из наших врагов, получив защиту. Причём предложить должен был нечто существенное, например, пообещать передать школу под контроль нового покровителя…
— Разве вы сами не хотели договориться?
— Вопрос в условиях. — покачал головой Тэн. — Одно дело перейти на службу победителю, а другое — отдать в его руки наследие и умереть. Если бы условия были приемлемы, то мы бы о них уже знали…
— Тем не менее, у вас есть только подозрения.
— Верно. — кивнула Ашу. — Но согласись, теперь они есть не только у нас, но и у тебя?
— Как насчёт второго подозреваемого?
— Высший эльф Янис. — ответил Дун. — Так же, как и Шай, он застал времена до падения нашей школы, но был всего лишь одним из мастеров. Спустя несколько тысяч лет он появился из ниоткуда, прошёл испытания и стал хранителем Великой Библиотеки…
— Кажется, я догадываюсь, что произошло дальше.
— Янис желал стать лидером школы и не скрывал своих амбиций. Несколько сотен лет он верно служил нам, а затем сбежал, успев немало прихватить напоследок…
— Например?
— Часть содержимого хранилища навыков. — сообщил Тэн. — На этот раз это была моя ошибка. Сбежав, он основал Храм Пустоты, став его настоятелем. В определённом смысле храм можно считать внешним отделением нашей Школы…
Ну что ты будешь делать? Никогда такого не было — и вот опять. Впрочем, дьявол кроется в мелочах, и когда история подаётся в чрезмерно сжатом виде, то она частенько выглядит не особенно убедительной. Как предки могли так подставиться? Однако если для меня эти случаи стоят рядом, то для них между ними пропасть в многие сотни лет. Тем не менее, не спросить я не мог…
— А третьего случайно не было?
— Нет. — ответила Ямина. — Мы сделали выводы из случившегося. За десять тысяч лет бывали и другие
— Каковы отношения между Вечной Империей и Храмом Пустоты?
— Насколько нам известно, скорее враждебные. В конечном итоге обе фракции претендуют на контроль над школой, а значит являются конкурентами. Тем не менее, именно от них приходит большая часть мастеров, желающих пройти испытания…
— Полагаю, вы их не трогаете?
— Верно. — кивнула Ямина. — Мы убиваем только явных шпионов. Несмотря на то, что великие старейшины обманули наше доверие, их последователи не сделали ничего плохого и искренне считают себя наследниками Школы Семи Камней…
— Но моё появление их вряд ли обрадовало?
— Мягко говоря.
И самый простой способ восстановить статус-кво — прикончить более удачливого конкурента. Правда, добраться до меня у них явно руки коротки.
— Я не понимаю одного… если старейшины прожили тысячи лет, то разве не должны были давно достичь статуса
— Думаешь, это так легко? — хмыкнула Ямина. — Чем дальше ты заходишь по пути мастерства, тем специфичнее становятся требования для дальнейшего роста.
Сложный вопрос… мне кажется, что если бы у меня было десять тысяч лет — то да, но теперь уже не проверишь. И что-то мне подсказывает, у других игроков темпы развития не такие впечатляющие.
— Тогда почему вы не помогли кому-то так, как помогли мне?
— Какой в этом смысл? — наклонила голову Ямина. — Ни у кого из тех, кому мы могли помочь, не имелось способа возродить Школу. Мало того, за ними наверняка присматривают наши враги. Именно поэтому мы и вынуждены были искать помощь так далеко…
— У меня?
— Ты аватар могущественного бога. — кивнула Ашу. — Твоя история, твоя память говорит о том, что ты не бросаешь тех, кого считаешь своими. Поэтому мы помогли тебе и сделали всё возможное, чтобы перестать быть для тебя чужаками.
Слышать это было довольно раздражающе, но, тем не менее, сказанное во многом было правдой. Если подумать, я знаю предков всего ничего, однако переругиваемся мы так, словно знакомы много лет.
— И ты говоришь это так открыто?