Реактор-2. В круге втором

– Вы еще не поняли? Мои разработки по совмещению ДНК разных видов. Они говорили, что это опасное направление. Идущее против человечности. Ох, как они забегали, когда одна из ракет рванула поблизости. Институт-то хоть и на оборонку работал, а совсем не был приспособлен к подобному. Никакой внешней защиты. Ни биологической, ни радиационной. Вы бы видели, как они всем институтом по этажам бегали, туалетной бумагой окна затыкали. Вы можете представить академика РАН, бегущего с рулоном туалетной бумаги? А я видел. Презабавнейшее зрелище! Но вы скажете – а как же бункеры? Да, были такие. Но они же лабораторные. Три на три метра, не больше. Туда в первые же минуты атаки руководство института и попряталось. Набились, как сельди в бочку, и закрылись. Там и сдохли от голода и жажды. Остальные тоже подохли, кто раньше, кто позже. Кто от лучевой болезни, кто от заболеваний каких-то. Видимо, ракета «грязной» оказалась. И только я знал, что делать. Ну, спросите меня?

Похоже, Вениамину впервые за очень долгое время попались разумные слушатели, и он теперь отрывался на них по полной за все годы вынужденного молчания.

– Что вы сделали? – спросил Зорин, напрягая руку с ножом, но проклятая паутина плотно стягивала тело, не давая сдвинуть кисть ни на миллиметр.

– Вакцина! – монстр поднял вверх указательный палец. – Точнее, вакцины. У меня к тому времени их накопилось достаточное количество. От всего подряд. Вы знаете, что насекомые – самые древние и самые устойчивые существа на земле? Наверняка знаете. С помощью моих разработок уже тогда можно было лечить большинство якобы неизлечимых болезней – рак, ВИЧ, потери конечностей. Даже смерть можно было отодвинуть на несколько десятков лет! Ну и что, что у моих препаратов выявили побочные эффекты? Кому помешала бы лишняя конечность, перестройка пищеварительного тракта или нервной системы? А? Нет же. Опыты назвали бесчеловечными, а меня за спиной стали обзывать доктором Франкенштейном. Тупоголовые ослы! Как только все началось, я тут же вколол себе свой препарат. А потом ходил и смотрел, как эти заносчивые умники погибают в страшных мучениях. Заодно подсыпал кое-что своим питомцам. Ну, и кое-кого еще полечил. Кто-то сам ко мне приполз, умоляя спасти. Я, конечно же, спас, но перед этим заставил их поунижаться передо мной, поупрашивать. Но кого-то пришлось и насильно, – добавил он шепотом.

– Королеву? – догадался Дмитрий.

При этом слове глаза Вениамина полыхнули гневом, а кулаки сжались так, что был слышен хруст пальцев. Тонкие черные губы изогнулись вниз и задрожали. Казалось, насекомообразный монстр вот-вот разревется, как обиженный ребенок, которому в детском мире не купили понравившуюся игрушку.

– Она не понимала ничего. Визжала, отпихивалась, кричала, что лучше умрет. Потом осознала. Все осознала. Я всегда знал, что мы будем вместе. Даже тогда, когда она проходила мимо, не замечая моих комплиментов. Даже когда стирала мои сообщения, не читая, а письма и открытки выкидывала в ведро. Ей пришлось потом извиниться. Потому что я спас ее. Не директор, с которым она спала, не главы отделов, что рассыпались перед ней в восторгах. Нет. Они все загнулись. Я за этим лично проследил.

Вениамин замолчал, гневно глядя в пространство, вспоминая те далекие дни. Губы его дрожали, а по щекам текли слезы. Внушавший раньше ужас и отвращение монстр теперь вызывал у Зорина брезгливую жалость.

– А у ботаника конкретно крыша поехала, – пробормотала Гюрза. – Хуже не придумаешь, чем закомплексованный задрот.

– Что вы сказали? – вынырнул из пучины воспоминаний Вениамин.

– Я сказала, что мне вас очень жаль! Очень трогательная история, – произнесла Гюрза.

Лицо монстра мгновенно исказила гримаса гнева. Он подскочил к девушке и поднял ее на уровень своего лица.

– А мне не нужна твоя жалость. Ни твоя, ни тех, кто думает, что если у них между ног есть что-то особенное, то они – повелительницы мира.

Вениамин швырнул Гюрзу обратно на землю.

– Или бицепсы больше, – он ткнул пальцем в Князя.

– Или мордашка смазливая, – жест в сторону Дмитрия.

– Или самоуверенность прет изо всех дыр, – настал черед Пастора.

– Или…, – остановившись над братьями, Вениамин задумался и, видимо, так и не нашел, что им предъявить. Несмотря на серьезность ситуации, Зорин еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Что ни говори, а на месте братьев он бы обиделся.

– Теперь вы все – лишь биологическая масса. Пища. Вас сожрут, а я останусь и буду дальше править. Своим королевством, которое я создал!

Монстр замолчал, гневно глядя на пленников, тяжело дыша и сжимая кулаки.

– Ты меня, конечно, извини, – внезапно спокойно и ровно проговорил Пастор, – мне предельно ясно, что нас всех ожидает, и я скажу прямо. Ты – трусливое, ничтожное чмо с комплексом Наполеона. Я думаю, что выражаю общее мнение.