Re:Zero. Жизнь с нуля в альтернативном мире 2

Когда она высвободила пальцы и вновь скрестила руки на груди, юноша опустил глаза, чтобы скрыть захлестнувшую его волну эмоций.

Эти чувства нельзя было выразить словами, они переполняли всё его существо, бурлили в груди и рвались наружу.

Помощь пришла оттуда, откуда он ждал её меньше всего, и Субару понятия не имел, как к этому относиться.

— Ты не шутишь? Вот же чёрт, меня заставила расплакаться девчонка!

— Не называй меня девчонкой! — вспыхнула Бетти. — И только попробуй разболтать о контракте Пакки!

— Для тебя это так важно? Я смотрю, ты им просто одержима!

Субару слабо улыбнулся. Впервые за это невероятно мрачное утро.

4

Заключив с Беатрис временный контракт, Субару испытал хоть небольшое, но всё-таки облегчение. Однако его положение от этого нисколько не улучшилось.

Он по-прежнему сидел, запершись в отведённой ему гостевой комнате, поскольку Беатрис не собиралась постоянно маячить рядом с ним. Главная опасность грозила Субару с ночи четвёртого дня до утра пятого, и она сказала, что появится именно тогда, а до тех пор Субару решил оставаться затворником. Лишь Эмилия навещала его время от времени и, усевшись на краешке кровати, мило улыбалась и говорила:

— Я рада, что Беатрис извинилась перед тобой. Это просто замечательно!

Не будет преувеличением сказать, что для Субару, мучимого угрызениями совести за допущенную грубость, Эмилия представлялась богиней, рассеивающей тьму этого жестокого мира.

— Ты просто был очень взволнован, — сказала она, когда Субару попытался извиниться. — Это со всяким может случиться, ничего не поделаешь. Но если ты скажешь то же самое Рам и Рем, я думаю, они не оценят.

Субару ничего не ответил на эту мягкую просьбу. Пока он не заслужил доверия, служанки готовы убить его на основании одних лишь подозрений. Субару уже на собственной шкуре испытал их гипертрофированную преданность Эмилии и графу, и всё же не осуждал сестёр.

Он закрыл глаза, представляя последние дни, проведённые в особняке, но ни одного положительного момента, связанного с сёстрами, в этих воспоминаниях не нашлось. Впрочем, возможно, Субару просто хотелось так думать.

— Опять ничего не ешь, — огорчённо вздохнула Эмилия, глядя на стоящий у кровати поднос, на котором остывала нетронутая еда.

— Извини, — тихо ответил он.

Субару всё больше погружался в себя, отгораживаясь от окружающего мира. Тем не менее Рам и Рем добросовестно исполняли свои обязанности и по-прежнему приносили ему еду, хотя прекрасно понимали, что он не притронется к ней и даже не скажет спасибо.

Субару знал, какие мысли и чувства скрываются за бесстрастным выражением их лиц. Именно поэтому он отказывался принимать предложенную пищу.

А вдруг она отравлена?

Эта тревожная мысль закрадывалась в голову всякий раз, когда он смотрел на стоящий рядом поднос. Он ненавидел себя за это. И вместе с тем знал, что пройдёт ещё немного времени, и одна из служанок размахнётся варварским смертоносным орудием, чтобы убить его.

Да, сёстры обладали множеством достоинств. И всё-таки желали его смерти. После того как Субару принял это как неопровержимый факт, им овладела глухая, беспросветная тоска.

— Не хочу надоедать, но тебе нужно хоть немного поесть, — уговаривала Эмилия. — Иначе ты можешь серьёзно заболеть.

— Мой желудок не переварит эту еду. Хотя, если Эмилия-тан попросит меня сказать «ам»...

Определённо, это был не самый подходящий момент для столь легкомысленных высказываний в адрес человека, который искренне переживал за него, и Субару проклял себя за глупую шутку.

Однако Эмилия восприняла его предложение на полном серьёзе.

— Ну-ка, открываем ротик и говорим «а-ам!» — приказала девушка, поставив поднос себе на колени и держа в руке ложку с остывшим супом. Ложка медленно приблизилась к губам Субару.

— Нет, нет, нет, Эмилия-тан! Постой-ка! Что ты делаешь?

— Как это что? — удивилась Эмилия. — Ты же сам захотел, чтобы я так поступила. Так что не отвлекайся и открывай рот.

— Хм... На самом деле, я вовсе не это имел в виду. Я просто пошутил...

— Ну уж нет! Если тебе нравится вести себя, как ребёнок, не удивляйся, что тебя кормят с ложечки! — сказала Эмилия и снова поднесла ложку к самым губам Субару.

В конце концов он сдался и, сгорая от стыда, всё-таки открыл рот,

— Вот так. Ещё ложечку. И ещё одну. И ещё.

— Не так быстро! Ты что, хочешь, чтобы я подавился?!

Ложка летала между тарелкой и ртом Субару так стремительно, что можно было подумать, будто Эмилия участвует в турнире на скоростное кормление младенцев.

— Перерыв, перерыв! — в отчаянии замахал руками Субару. — Остановись же ты! У меня не в то горло попало...

— А мне казалось, у нас хорошо получается. Субару?

— Ах-кха! Нет, правда, не туда пошло! Кха-а-а-а!..

Отвернувшись от Эмилии, Субару старательно закашлялся, пытаясь выглядеть как можно более естественно. Он не хотел, чтобы Эмилия видела его в такой момент. В глазах нестерпимо жгло, и он широко открыл их, отчаянно пытаясь сдержать слёзы, рвущиеся наружу.

В мире, где, казалось бы, у него не осталось никакой надежды, Эмилия продолжала заботиться о нём. Неужели он это заслужил?

— Субару...