Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии!

Тем временем, Лили, демонстративно устроившись у меня на коленях, пару раз пройдясь руками по моему члену и убедившись, что тот готов, стала ёрзать, пытаясь в воде поднять потяжелевшее платье.

— Уверена, что не хочешь сейчас быть на её месте? — спросил я у сестры, а после, чутка повернувшись, приставил два пальца к приоткрывшимся от возбуждения половым губкам, всё также находившимся под защитой прочной ткани.

— В отличии от тебя, я не готова делать это в присутствии, и уж тем более при участии грязных животных, в виде этих рабынь, — тяжело и одновременно ахнув с присевшей на моего друга Лили, проговорила Августа.

— Лили и Бьянка люди, и да, насчёт животных, что там с нашей Зорфу, где она сейчас? — чутка сильнее надавив своими на эрогенную точку инквизиторши, спросил я, и следом губами коснулся высвободившейся наружу смуглой груди Бьянки.

— Я кинула ту в камеру. — Двумя руками обхватив мою ладонь и став по собственной воле направлять ту как ей заблагорассудится, ответила воительница. — Брат, ты ведь и с ней планируешь сделать тоже, что и с этими двумя, верно? Хочешь трахнуть это убожество, но, могу ли я тебя от этого отговорить? Не пойми неправильно, ты сын императора и можешь делать всё, но это уже слишком. Она ведь Зорфу, предки её были зверьми, что ничем не отличаются от тех же свиней, коз и овец, которых мы едим. Пусть она и не порочна, я лично убедилась, но всё же. Я не хочу, чтобы ты совал свой член в её звериное влагалище! — Закончив с речью, и задёргавшись, простонала Августа. Теперь, я наконец-то понял, к чему по утру такая щедрость со стороны сестры. Ублажив меня при помощи более приемлемых с её точки взгляда человеческих рабынь, та планировала подавить моё мужское либидо, вынудив отказаться от затеи трахнуть зверолюдку. Что же, отчасти ей это удалось, и сейчас, спустив всё в Лили, я действительно под утратил пыла, но, к сожалению для сестры, не настолько, чтобы отказаться от экзотического соития с звероженщиной.

Вспомнив слова сестры о потере невинности и её горькие слёзы в тот момент, выругавшись, распрощался с хорошим настроением. Поступать с той малышкой точно так же, как некогда поступили с Августой, означало уподобиться тому ничтожеству, которое я сейчас так презирал. Блять, будь она хотя бы уже пользованной, я бы даже не задумался, а тут такая ситуация.

— Умеешь ты, сестра, испортить настроение, — поднявшись из воды, ответил я, позволяя напоследок Лили язычком пройтись по моему достоянию, а после, выданным Августой полотенцем обтереть меня с ног до головы. — Могу заверить тебя, я не заберу её целомудрие и…

— Всё не так, я говорила не об этом! — с опозданием осознав то, о чем я подумал, резко выдала та, а после, обняв всё ещё влажного меня, добавила: — Ты вообще не должен был думать о подобном, ведь я имела в виду, что она Зорф, и только…

Сказанное сестрой не сильно способствовало возвращению моего хорошего настроения, но тут уж ничего не поделаешь. Может и неосознанно, она всё же натолкнула меня на правильные решения. Эта молодая зверолюдка не сделала мне столько зла, сколько я мог бы причинить ей своими действиями в ответ. Так что, придётся мне ждать другую такую, хвостатую, миленькую, и, быть может более опытную зверушку, что наконец-то сможет утолить мои анатомические и похотливые интересы, основанные на изучении разных интимных зон и мест жительниц этого мира.

После мыльно-развлекательных процедур, не завтракая направился к пленнице. Пусть к её телу интерес мой пропал безвозвратно, к её знаниям, умениям и возможностям кое какое любопытство я ещё сохранил. Вне зависимости от того, можно ли ту трахать или нет, она и другим путём могла сослужить мне хорошую службу. Собирать информацию об важных городских личностях, обитающих в подполье, рассказывать местные сплетни, байки, с моего плеча распространять нужные мне слухи. Через эту, как сказал Гвиний, умную личность, я собирался добывать нужную информацию: оставалось только услышать цену, и на этом вопрос закрыт. Так думал я, но всё оказалось чутка сложнее.

Лишь только при виде приближающегося меня, коротышка, чуть ли не визжа забивалась в угол. Чуть ли не взбираясь на стену, та, заливаясь слезами, соплями, в истерике билась, кричала и молила о пощаде. По началу я думал переждать это, и разместившись за прутьями клетки стал ожидать, когда та успокоится. Вот только время шло, а зверушка как плакала, пуская крокодиловы слёзы, так и продолжала рыдать, всё больше и больше уделяя времени слёзным речам и молитвам возвышавшимся к богу. Если первое время это бесило, то через двадцать минут стало даже забавным. Устроившись на стуле напротив клетки, велел прямо сюда принести мне столик и обед, после чего, спокойно, всё также глядя на пленницу не евшую со вчерашнего дня, принялся поглощать свой очень сытный, королевский завтрак. Отчего малышка, видя моё спокойствие и что ту никто не пытается пытать или допрашивать, удивлённо и не теряя ужаса в своих больших, красных, заплаканных глазах, стала поглядывать на меня.