Развращение

— Вот, — сказал полицейский эксперт, собственноручно выкатывая из недр огромного железного шкафа металлический пенал. — Это она.

Внутри лежало тело старухи — измождённое, с пожелтевшей кожей и торчащими костными мослами. На лице и руках кожа была чёрной, пропеченной, со следами ожогов.

— Узнаёте? — спросил второй полицейский, в синей форме инспектора, с простым лицом, как-то очень подходящим к этой форме, словно он в ней родился.

— Да, — ответила госпожа Бурлеска. — Это Августа Торанс. Я хорошо её знаю. Мы были подругами, — пояснила она.

— Но вы поссорились? — полицейский зачем-то заглянул в железный ящик, как будто там мог лежать ответ на вопрос.

— Вообще-то нет. Мы просто перестали общаться. Видите ли, я вышла замуж за Альфонса Рейке, её бывшего мужа. Она не смогла мне этого простить. Я не считаю себя виновной в чём бы то ни было, — добавила она. — Мы с Альфонсом любили друг друга, Августа была лишней. Она должна была принять реальность. Вместо этого она решила её игнорировать.

— Вы хоть знали, что с ней происходит? — не отставал полицейский.

— Это нужно для расследования? — поинтересовалась Варлека. — Вообще-то вы не имеете права меня допрашивать. Вы не следователь.

— Ну да, ну да, — полицейский сбавил тон, — но, как бы это сказать… Дело, прямо скажем, деликатное. И запутанное. Я всё равно буду принимать участие в следствии. Сидеть, задавать вопросы. Много вопросов. Вы от меня ещё устанете, — криво ухмыльнулся он. — Так что давайте какие-то вещи проговорим сейчас. А я вам расскажу кое-что из того, что сам знаю. Облегчим себе жизнь?

— Что ж, если так… — Варлека откинула со лба белёную прядь. — Я была уверена, что у Августы неладно с головой. Профессор Рейке поступил очень благородно, оставив ей часть своего состояния и дом. Она в нём и жила, ничего не делая и постепенно теряя адекватность. Кажется, у неё не было мужчины, вообще никого не было. Последний раз, когда я у неё была, она производила впечатление сумасшедшей. Она долго не хотела меня впускать, а когда впустила, то десять минут держала в прихожей. Потом она рассказывала о пришельцах из космоса, которые её преследуют и хотят от неё чего-то ужасного… Больше я с ней не общалась.

— И вы в психушку не стук… — полицейский прикусил язык. — В смысле, вы никуда не обращались с этой информацией?

— Нет. Зачем? Я не обязана это делать. Каждый живёт так, как сам хочет и как он того заслуживает, не так ли?

— А зря, — задумчиво сказал полицейский. — Вы подверглись серьёзной опасности. — Он задумался, явно выбирая выражения. — Эта сумасшедшая считала, что виновница всех её несчастий — вы. Она даже разработала план мести. Собиралась вас отравить.

— Вот как? Отравить? — Варлека чуть улыбнулась, как будто эта идея показалась ей забавной.

— Да. Не насмерть, а как бы… — полицейский опять задумался, вспоминая нужные слова. — Одурманить и подчинить. Точно. А потом пытать до смерти.

— Какой ужас, — без интереса сказала госпожа Бурлеска. — А откуда это известно?

— Когда наши рылись в её доме, нашли её дневник. Личные записи. Она их держала в своей лаборатории, в подвале. По долгу службы, — подчеркнул инспектор, — мне пришлось с ними ознакомиться. Ужас какой-то. Она медленно съезжала с катушек и сама не врубалась, что с ней творится. Фантазии всякие, мазохизм, порно… то есть непристойные сцены… в общем, всего хватало. Даже какие-то существа из космоса. Хотя если бы это писал какой-нибудь типчик из модных литераторов, мог бы запросто отхватить Гонкуровскую премию, — неуклюже пошутил он.

— Августа всегда была помешана на сексе, — пожала плечами Варлека. — Но ей не везло. Она была уродли… я хочу сказать, она не привлекала мужчин, — подобрала она слово повежливее. — Кстати, вы не могли бы закрыть этот ящик, — она показала взглядом на тело. — Вообще, здесь не очень уютно. Надеюсь, опознание закончено?

— Да, конечно, — полицейский с грохотом навалился на железный пенал и задвинул его обратно. — Короче говоря, госпожа Августа Торранс экспериментировала со всякой химией, не имея необходимого оборудования и не соблюдая всех норм безопасности. Тем самым подвергая себя действию этих веществ. Что, так сказать, усугубляло её душевное состояние… Э-э, дамочка, здесь курить нельзя!

Варлека, не обращая внимания на инспектора, достала из пачки тонкую длинную сигарету.

— Здесь нельзя курить, — повторил мужчина.

— Почему? — поинтересовалась госпожа Бурлеска и щёлкнула зажигалкой. — Вы уверены? От кого исходит запрещение, кстати?

— М-м-м… Я ни разу не видел, чтобы здесь курили, — пробурчал её собеседник.

— Значит, можно, — констатировала женщина и с наслаждением затянулась. — Да вы продолжайте, — разрешила она. — Итак, моя подруга собиралась меня отравить. Очень интересно.